Время разбрасывать камни (СИ)

— Пишите докладную записку на имя Андропова, Георгий Петрович, — наконец сказал генерал, — я отнесу.

Капитан кивнул. Нас же поблагодарили за сотрудничество и выставили из здания на улицу. Я предложил эксперту подвезти его до НИИ, взяв у благодарного человека телефон, мало ли когда пригодится мне профессионал по пушнине.

* * *

Решив мучившую меня загадку, я вернулся к тренировкам, и не отвечал на телефон, когда Ира или Варя, звонили мне, позвать-таки на свадебные торжества. Поняв, что это бесполезно, они просто вышли замуж одна за другой. Я же, продолжал тренировки в прежнем объёме на стадионе и в школе КГБ, чтобы заполнить неуменьшающуюся пустоту в душе.

Единственным светлым пятном во всём этом было то, что после свадьбы Вари, вышедшей замуж первой, меня корёжило всего полчаса, но вот зато после свадьбы Иры, мучения продолжались практически всю ночь, заставляя меня с зажатым во рту тапочком, что первое попалось мне под руку, когда меня накрыло, кататься от боли по полу. Боль была просто невыносимой. Я рыдал, пытался доползти и принять холодную ванну, но просто не смог этого сделать, так было невыносимо больно.

Только утром, всё стало стихать и уже в девять утра, я уснул в холодной ванне, поскольку так меня быстрее отпускало. Очнувшись от забытья, я отправился смотреть на себя в зеркало, поняв, что снова вырос. Нужны были точные данные, и я отправился в медицинский пункт, где меня взвесили, измерили рост, выдав результаты. Теперь я был 196 сантиметров в высоту, и 94 килограмма чистого веса, то есть достиг тех самых кондиций, которые знал про Усейна Болта. Я сильно надеялся, что дальше расти не буду, поскольку это был бы уже перебор с ростом.

Сходив в обед на поле, я пару раз стартовал 100 метровки, осознавая, что, пожалуй, снова готов на рекорды, но поскольку впереди у меня не предвиделось больших соревнований, выдавать их нужно было понемногу, чтобы не переставать постоянно шокировать общественность и обо мне с течением времени не забывали. С этими мыслями я отправился на пробежку, чувствуя в теле приятную лёгкость.

* * *

Новогоднюю ночь я встретил у Гагарина, пойдя туда один, и отшучиваясь от космонавтов, интересовавшихся куда делась красивая девушка с прошлого года, весело провёл время с простыми и душевными в общении людьми, несмотря на их регалии и статус.

А уже пятого января меня увезли с базы с ЦСКА на чёрной «Волге», доставив на Лубянку. Юрий Владимирович, в кабинет которого меня привели, выглядел не очень хорошо, когда я осторожно поинтересовался его здоровьем, он сказал, что это у него ещё с войны, практически не работает одна почка, которую он застудил, курируя партизанские отряды. Поздоровавшись, он усадил нас с товарищем Белым рядом и сел за папку, которая лежала у него на столе.

— Почему этого не нашли мы? — поинтересовался он у генерала, — почему не ОБХСС или ежегодные проверки?

Товарищ Белый развёл руками.

— Ваня без сомнения очень внимательный и эрудированный парень, Юрий Владимирович, у меня нет других объяснений.

— А что с его предположением по Узбекской ССР?

— Как он и посоветовал, аэрофотосъёмку зимних полей мы провели, такую же сделаем следующей весной, после засевания их хлопком, а также перед сбором урожая. Нынешние результаты отдали научным сотрудникам, которые предварительно подтверждают его выводы. Так что посмотрим следующим летом, что у нас получится по итогу.

— Ну если уж зашло дело про нюх, — вмешался я в их разговор, — то вот вам ещё одна зацепка. Щёлоков использует служебные квартиры МВД, как личные, раздавая их родственникам. Например, его сын живёт в такой и его сестра тоже. Вы наверно знаете, я с ним снова близко сошёлся, чтобы больше узнать про бриллианты.

Лицо Андропова окаменело.

— Проверить, — бросил он и генерал кивнул.

— А что по камням? — Андропов обратился теперь ко мне.

— Боятся, проверяют, осторожничают, — прокомментировал я.

— Хорошо Иван, продолжай сближаться, — задумчиво покивал он, — нужна какая-то наша помощь в этом?

— Нет Юрий Владимирович, товарищ генерал и так мне помогает, а на счёт денег, я не хочу тратить на эту падаль народные, у меня остались ещё с соревнований личные, — ответил я, вызвав его внимательный взгляд на себя, — я живу один, деньги особо и не на что тратить, так хоть пользу стране принесу.

Я к этому времени уже много набрал информации об Андропове: чем живёт, что любит, что нет. И оказалось внезапно, что из всей верхушки он был одним из самых аскетичных людей и старался жить без особой роскоши. Поэтому я скорректировал своё поведение, а также внешний вид, в котором перед ним оказывался. Стараясь одевать меньше заграничного и больше нашего, как можно более скромного. Для походов к нему и в народ, у меня даже отдельный гардероб организовался в квартире.

— Пожертвовал бы детскому дому, — предложил он.

— Иван, с олимпийских денег, оплатил капитальный ремонт своей школы-интерната, в которой жил пару лет, — ответил за меня товарищ Белый, — пятнадцать тысяч рублей.

Взгляд Андропова стал мягче.

— Хорошее дело, правильное.

Он задумался, а мы молчали с куратором.