Время Разителя

Встреть я сам себя в таком обличье, каким наделил меня Король пентаклей, я наверняка прошел бы мимо, даже и не подумав поздороваться. Только пренебрежительно покосился бы. Мой новый работодатель (а именно так я теперь воспринимал его) обратил меня в туповатого старшего унтера службы продовольственного снабжения ВКФ Федерации — то есть военно-космического флота. Теперь я обладал толстой красной мордой, слегка искривленным носом, стрижкой ежиком, ушами летучей мыши и невыразительными белесыми глазами. За глаза я беспокоился больше всего: их изменить — самое трудное (не разрез и величину, конечно, а рисунок радужной оболочки — один из основных признаков для идентификации). Линзами пользоваться бессмысленно: их обнаружат на первой же проверке. А вот такую пленку, которую он нанес на мои глазные яблоки, трудно было бы обнаружить без микроскопа; я привык к ней через пятнадцать минут, так что никаких неудобств не было. Я стал чуть выше ростом (это было уже делом обуви) и на десяток лет моложе, причем без всякого грима; то, что Король сделал, скорее можно было отнести к области ухода за кожей. Правда, он предупредил:

— Долететь вы с этим долетите. И тамошний контроль пройдете. Но потом придется превратиться в змею: как она, сменить кожу.

— Постараюсь научиться шипеть, — пожал я плечами.

— Вот именно, — согласился он. — А также бесшумно ползать.

— Это я и сейчас умею.

— Нимало не сомневаюсь, — усмехнулся он. — Если уж вползли в мое доверие…

Я еще раз полюбовался на себя в зеркало, даже отдал честь своему отражению. Получилось довольно лихо. Недаром у меня за плечами были годы службы. Правда, не в службе продовольственного снабжения. Но мундир остается мундиром, он молодит, дисциплинирует и во многом определяет ход мыслей.

Однако на месте Короля я на все это не очень бы рассчитывал.

— Машина ждет, — сказал он и протянул руку, прощаясь. Я пожал ее и отдал ему честь — чтобы Королю не обидно было.

Машина была военной, водитель — тоже. Причем и то, и другое ничуть не было фальсификацией. Меня это не удивило: все жилье Короля пентаклей пропахло запахом разнообразных связей — на низших и средних уровнях. Но чтобы получить на пару часов машину, не нужно обращаться к военному министру. Достаточно водить дружбу с командиром батальона, а то и со старшиной. Билет на челнок тоже был солдатским, литерным, бесплатным; правда, в третий класс — но у каждого достоинства есть свои недостатки. Все прочее в моей экипировке соответствовало избранному образу — включая командировочное предписание и сухой паек.

В челноке моими соседями были: корнет рядом, и два солдата — через проход.

Корнет чуть не опоздал к старту; тяжело дыша, влетел в кабину и плюхнулся на свободное место, тщетно стараясь привести в норму совершенно расстроенное дыхание и одновременно разглядывая каждого пассажира и доброжелательно, хотя и с некоторым трудом, улыбаясь каждому. Отдышавшись, он принялся болтать без остановки, похоже, молчать он совершенно не умел. Он сразу же поведал нам, что принадлежит к летному составу, однако облик его и манеры недвусмысленно свидетельствовали о том, что на Деле он был каким-то технарем группы маршевых движков, страшно задирал поэтому нос и, чтобы показать, какой он шикарный специалист, все принимался объяснять нам троим, как будет действовать в каждый момент команда челнока и как — механизмы. Мне это быстро надоело, и я слегка залез в его психику, чтобы заставить парня умолкнуть, не вызывая скандала. Кое-что в его начинке меня заинтересовало, и я решил, что парень заслуживает определенного внимания. Но, в общем, короткий перелет прошел в дружеской атмосфере, хотя мне, как снабженцу, пришлось раскошелиться на пиво для всех четверых. При этом пиво в челноке почему-то стоило вдвое дороже, чем на поверхности Теллуса. Грабеж на материнской планете продолжал процветать.

Когда взлетели, я глянул в иллюминатор на Теллус, со смутным беспокойством подумав, что вижу его, быть может, в последний раз, никак не хотелось отрывать глаз от ее таких знакомых, хотя и на две трети скрытых облаками очертаний.

На корабле я опять оказался в одной каюте с корнетом и он принялся расспрашивать меня о том, как служится на Топси и какие корабли на ней и вокруг нее базируются. Сам он, по его словам, служил в Семнадцатой эскадре, чьей базой была Симона, и ему там не очень нравилось: по его мнению, планетка была — глушь непролазная, а население ее еще позавчера висело на хвостах и питалось семечками.

— И пахнет от них — просто ужас как, — завершил он свои сетования. — А у вас там — как?

Я слушал его внимательно, в мыслях накладывая его болтовню на все более прояснявшуюся для меня схему его образа.

— Ну, — заверил я его, укладываясь в компенсатор, — Топси — мирок хоть куда.

— Веселая, значит, планетка, — сказал он, завидуя.

— Да, — согласился я. — Всем планетам планета.

Топси и в самом деле была планетой незаурядной. И в этом большую роль играла ее специализация.