Время рокировок

– Вот все-таки вы, восточные люди, тоньше понимаете ситуацию, – заметил я вполне искренне. – Не то что мы, люди Запада.

– Это все условности, – пожал плечами Салех и сменил тон с витиевато-шахерезадного на обычный деловой. – Восток, Запад… Скажу тебе так, Сват: каган не знает, что бойня на том берегу реки – это твоих рук дело.

– И не узнает? – сразу же спросил я.

– Зависит от нас. – Салех выделил интонацией «нас». Мол, не «тебя», нет-нет. Но если «ты» и «я» не станем «нами», то все возможно. – Если мы поймем друг друга, то…

– Прости за банальность, но умные люди всегда смогут договориться, – не стал медлить с ответом я.

Не скажу, будто меня очень пугала перспектива того, что каган узнает о нашей мести. В конце концов, сектанты были самостоятельной группой, степнякам они не приходились ни рабами, ни вассалами, и какие-либо претензии по их уничтожению нам выставлять не имело смысла. Формально – да, так и было. А в действительности этот каган мог устроить что угодно, от мелких диверсий до полномасштабной войны, которая мне пока была совершенно не нужна. Насколько я понял, он у них мужик крутой, и до того, что о нем другие думают, ему дела нет.

– Банально, но верно, – кивнул Салех. – Знаешь, может показаться забавным, но я тебе верю. В принципе нас ничего не связывает, кроме одной сделки и двух встреч, но при этом я ощущаю между нами некую связь. Нет-нет, не в плотском смысле этого слова, я люблю женщин и, видит Аллах, не признаю отношений между мужчинами, по крайней мере тех, которые неугодны небесам. Это связь другого свойства. Я точно знаю, что если мы – ты и я – объединимся, то можем добиться очень многого, особенно в этом мире, который только-только встает на ноги.

– Двое всегда лучше, чем один, – осторожно заметил я. – Вот только что по этому поводу скажет каган? Формально ведь ты служишь ему. Ты же понимаешь, о чем я?

– Каган силен и мудр, – политкорректно ответил мне Салех. – Но только не всегда сила и мудрость достаются тем, кто может ими распорядиться достойно. В последнее время то, что он делает, не всегда находит отклик в душах преданных ему людей. Он слишком отдалился от нас, слишком уверовал в то, что его величие безгранично, забыл о том, что его величие находится на кончиках стрел его воинов, а не в его шатре.

– Зазнался, короче, – подытожил я.

– Ну да, – кивнул Салех. – Причем безмерно. Я подобное и на старой Земле видел. Сначала у лидера начинается мания величия, за этим следует череда безумных решений и поступков и, как следствие, крах всего и вся. Кстати, где-то посередине этого цикла лидер всегда убирает тех, кто был с ним с самого начала, подозревая их в желании занять его место.

– Зачастую эти подозрения небеспочвенны, – заметил я.

– Зачастую это не желание сесть повыше, а элементарный инстинкт самосохранения, – возразил мне Салех. – Если лидер безумен, то смерть людей его ближнего круга – только вопрос времени.

– Скажи, что конкретно ты хочешь от меня?

Смысл его слов был мне понятен. Вот только какой реакции он ждет? Кстати, это могла быть и ловушка, так сказать, проверка на вшивость.

– Если ситуация сложится так, что я попрошу у тебя помощи, ты не откажешь мне? – Салех понизил голос почти до шепота. – Военной помощи, Сват, а не доброго слова или совета. Хотя и от них я никогда не откажусь.

– Я тоже рад тому, что наши дороги пресеклись тогда, в степи, – неторопливо произнес я. – И да, я думаю, это произошло не случайно, поскольку есть у наших душ что-то родственное. А родственники должны помогать друг другу. Но вот только вопрос: что я должен буду сказать своим людям? Ведь это не их война. У вас, в степи, все проще: если слово сказано, то тем, кому оно предназначалось, думать над ним не надо, надо идти и выполнять приказ. У меня все по-другому. Мое слово – последнее, но только по праву старшинства, а я – первый среди равных. Мои люди должны знать, за что они будут убивать и умирать. В чем будет интерес моей семьи?

– Военный и политический союз, – помолчав, ответил Салех. – Тот, кто займет место кагана, будет всегда лоялен к твоей семье. Твои враги будут его врагами, твои беды – его бедами. Ну и определенные торговые преференции я тоже могу гарантировать, это само собой. Скажем так, ты всегда получишь то, что тебе нужно, и если твои интересы пересекутся с интересами других покупателей, то они услышат «нет», а не ты.

Неплохо. Жаль, что это все нельзя зафиксировать в виде договора. Слова – это только слова. Хотя и бумага в этом мире не имеет никакого веса. Ну, нарушил ты подписанный договор – и что? Судов здесь нет, Гааги – тоже, а мировое сообщество в большинстве своем думает о том, как бы поесть лишний раз и переночевать хоть одну ночь в тепле, а не под деревом.

– Салех, если это место займешь ты, то я буду думать. Если не ты, то ничего вообще обещать не стану, – напрямик заявил я, приняв для себя решение. – И еще – кроме тебя о том, что я вошел в это дело, никто знать не должен.