Время рожать. Россия, начало XXI века. Лучшие молодые писатели

Толпа зашлась от моего слабоумия. Пидоры хлопали, свистели и орали, как резанные. Я получил от этого свой жирный кусок кайфа: они не знали обо мне ровным счетом ничего, я был для них таинственным и неприступным пришельцем, незалапанным и неиспробованным чужаком. Мероприятие меньше всего напоминало встречу русско-американского писателя со своими канадскими читателями. Я ненавидел и презирал их всех и хотел только одного: чтобы эти задроченные ублюдки и ничтожества, эти благополучные свиньи, не познавшие остроту и страдание жизни, короновали меня, сделали меня своим божеством…

Я победил в честной и нелегкой борьбе. Вслед за мной на сцену вышли еще пять отборных жеребцов, трое из которых были стероидными качками и устрашающе шевелили мускулами. Они напоминали рифленые резиновые груши, накачанные воздухом или еще какой-то хернёй и грозящие в любой момент с шумом сдуться от нечаянного прикосновения или удара — да, именно удара, ведь их хотелось бить ногами поддых, чего там греха таить! Они были просто недоделанными человекообразными болванками-заготовками массового выпуска, по сравнению со мной — редким штучным изделием невъебенных кровей. Мне даже не нужно было крутить жопой и строить рожи, чтобы они все выпали в осадок. В ту ночь я был избран Лучшей Грудью Торонто. Пепси вручила мне конверт с чеком на сто сраных канадских долларов и кучу бессмысленных подарков, которые я тут же раздал сорвавшим за меня голос дружкам…

Я помню эти воспаленные немигающие зрачки, эти заискивающие призывные взгляды, подобострастные прищуры и улыбки, испуганные восхищенные жесты, нервные спазматические вздохи и глотки… Отныне этот город принадлежал мне. Смешно, но я взял его почти без боя. Я мог брать пленных и наложников и делать с ними всё, что заблагорассудится. ВСЁ!..

Вот они уже выстроились в очередь, чтобы благоговейно дотронуться дрожащими деревянными пальцами до стальных колец в моих затвердевших сосках, а потом распластаться на заплеванном полу и слизнуть своими шершавыми подлыми языками золотоносную пыльцу с моих заскорузлых ног и грубых ботинок! Эта пыльца навсегда осядет в их слепых переспелых кишках и оплодотворит их бесплодные желудки кристаллами похоти и молекулами удовольствия. Вот краткая история Лучшей Груди и моей несмываемой победы…

Дин наблюдал шоу из дальнего угла бара. Он был пьян, когда я подошел к нему, охуевая от успеха. «Я знал, что ты победишь! — сказал он своим низким, слегка хриплым голосом. — Я болел за тебя!» Дин был здоровый парень лет тридцати пяти, высокий и широкоплечий, с жесткими чертами лица и короткой стрижкой. Его совсем нельзя было назвать «симпатичным» или «красивым» в традиционном пидорском смысле, какой подразумевается, скажем, в объявлениях о знакомствах. Он был сурового и мужественного вида самец, неразговорчивый и несуетливый, излучающий секс и уверенность в себе. Увидев его впервые, я сразу понял, что он выебет меня, и эта ебля будет одной из самых запоминающихся в моей жизни. По его виду можно было догадаться, что он не прочь в ту же ночь попользоваться моей жопой, но это было бы слишком банально, слишком предсказуемо и схематично. Я был сдержан и не давал ему повода для каких-либо планов на мой счет…

ИТАК, Я МОГ БРАТЬ ЛЮБОГО. Я всегда мечтал о такой возможности, да и я ли один?! Кто из нас не хотел оказаться на месте одного из дегенеративных фашистов-насильников из пазолиниевского «Сало», устроивших хорошо спланированную вооруженную операцию по захвату самых отборных мальчиков Италии? Кто не мечтал испытать эту разнузданную свободу безнаказанного и беспредельного произвола? Самые темные инстинкты могут наконец выйти наружу, самые гнусные фантазии найдут свое воплощение, любая — самая абсурдная и грязная прихоть будет исполнена молниеносно! Ни одна дыра, щель, впадина на телах красавцев не останется без применения — всё будет обесчещено, извращено, истерто и измусолено в гадком месиве оргий! Италия (до этого речь, кажется, шла всего лишь об убогой Канаде?) затравленно опустит глаза, не в силах снести вид моих злодеяний…

И вот я получил то, что хотел. Но, как пела многоопытная Мэрилин, AFTER YOU GET WHAT YOU WANT, YOU DON'T WANT IT! Я был в каком-то странном бестелесно-эйфорическом состоянии. Я не чувствовал своего тела, оно мне было ненужно и неинтересно. Я был слегка пьян. От пережитого волнения и немерянного количества выпитого очень хотелось ссать. Нассать кому-нибудь в рот? — меланхолично подумал я, но даже эта забавная в любой другой ситуации мысль улетучилась как-то сама собой. А ведь нашлось бы немало желающих — я уверен!