Время Рыцаря

– В Париж? Вы сами не представляете, что говорите. Тогда уж лучше направиться вслед за Ноллисом, в его замок на границе с Бретанью.

– Можно и так. Только вы опять забываете о Клиссоне. Он ведь пойдет по пятам Ноллиса. А вы, стало быть, собираетесь идти по пятам Клиссона? – засмеялся Крушаль, и смех его вскоре перешел в кашель.

Альберт поморщился, оценив правоту агента.

– Если пойдете в Гасконь, то через Брессюир? – задумчиво спросил Крушаль.

– Я читал, что Брессюирский гарнизон не открыл ворота перед своими же англичанами, преследуемыми врагом, – сказал Альберт.

– Значит, вам надо поспеть чуть раньше, – хитро улыбнулся Крушаль и подмигнул. – Когда врага еще не будет видно на горизонте.

Историк насупился и молчал.

– И все же, Альберт, – добавил Крушаль, вставая, – не тратьте время зря. Подумайте, чем вы себе можете помочь в прошлом. В конце концов, здесь есть интернет… И еще. Не надо пока распространяться о существовании Филиппа. Я постараюсь устроить все сам, и, надеюсь, управляющий еще послужит вашему дяде.

– Хорошо. И не до управляющего мне сейчас. Никакой уверенности, что…

– Постарайтесь успокоиться, Альберт, и принять ситуацию, – перебил Крушаль.

– Вам хорошо… – опять начал Альберт, но Крушаль снова перебил его.

– Люди уверены, что в зеркале они видят себя. Но вы сами убедились – это не всегда так.

– А кого люди видят в зеркале?

– Кого угодно. Но иногда они видят того, кем хотели бы стать.

– Поясните.

– Представьте, что сейчас к нам подошел человек. Мы посмотрели на него и сделали свои выводы об этом человеке, крайне полярные. Возможно, кто-то из нас и будет прав. А теперь представьте, что этот человек посмотрел в зеркало и сделал собственные выводы о себе. Будет ли его заключение таким уж правильным?

– Человек смотрит в зеркало не для того, чтобы делать выводы о своем характере, а для того, чтобы узнать, как он выглядит, – сказал Альберт.

– В таком случае, если, глядя в зеркало, вы не интересуетесь, что скрывается за внешностью, считайте себя в прошлом тем, кого вы видите в зеркале – рыцарем.

– Получится ли? – Альберт горько усмехнулся.

Крушаль долго наливал себе воду, потом пил ее, заставляя дожидаться ответа. Наконец он поднялся.

– Вольфганг Менцель сказал: 'Одно зеркало важнее целой галереи предков'. Подумайте об этом.

Зайдя после обеда в комнату, Альберт достал из чемодана планшет и направился в каминный зал, где был беспроводной доступ в интернет. Перед вводом слов в поисковую строку он задумался, а потом с усмешкой написал: 'как помочь себе в прошлом'. И ударил по вводу. На секунду Альберту вдруг показалось, что и впрямь сейчас возникнет ссылка на страницу, где подробно описано, как собрать деревянный пулемет. Смешно, но ведь надо было с чего-то начать.

Естественно, на экран вылезли самые разные способы борьбы с депрессией, обсуждение возможности существования машины времени на каком-то женском форуме, а также мудреные эзотерические рассуждения о вселенском разуме. 'Нет, – подумал Альберт, – надо задавать технические вопросы'.

Но какие технические вопросы можно было задать, он пока не представлял. Тот же порох все равно из глины не сделаешь. Да и привыкли уже к 1370-му году к пороху, громким звуком уже не испугаешь, а пресловутый пулемет все равно не смастерить. Вот разве что огнемет… Но все, что можно было сделать из подручных материалов, уже сделано. Разве что усовершенствовать?

'Нет, – подумал Альберт, выключив планшет. – Знания обо всех этих машинах мне пока не нужны. Да и нет у меня задатков инженера. И спасет меня завтра только единоборство. Я ведь рыцарь. А значит, нужно укрепить дух'. И он пошел на кухню, где еще днем заприметил початую бутылку виски. Уже вечерело, когда Альберт нетвердой походкой вышел из кухни и направился к своей башне. Дорога в Бретань больше не казалась ему страшной.

ЧАСТЬ II

1

Альберт поморщился от гнилостного запаха, разлепил глаза и резко сел, сбросив овчину. Ветхие доски кровати под тонким тюфяком затрещали под тяжестью ноющего тела. Особенно болели мышцы спины и рук, что было неудивительно, если вспомнить продолжительную рубку на стене аббатства.

Поеживаясь от холода, Альберт поднялся, сделал несколько шагов в сумраке комнаты и чуть не опрокинул стоящий на полу кувшин с водой. Большая чашка горячего кофе, пожалуй, примирила бы его на время с гнетущим положением человека из иного, более комфортного и безопасного времени. Однако довольствоваться пришлось лишь этим кувшином, и, подозрительно принюхавшись, Альберт сделал из него несколько жадных глотков. Сквозь ставни пробивался зыбкий свет и стал заметен таз, поставленный на табурет. Видимо о воде позаботился вставший раньше оруженосец. Альберт умылся, поднял высохший, задубевший подкольчужник, кряхтя от боли, надел его и прошелся, осторожно вращая руками, чтобы хоть как-то размяться.

Скрипнули половицы в коридоре, и в комнату заглянул Уильям, позевывающий, но уже в полностью одетый. С его помощью Альберт облачился в доспехи, прихватил шлем с перчатками, и они направились вниз.