Время скидок в Аду

Я, вообще-то, не собирался оживать так быстро, но пару дней назад у меня закончилась содовая, а сочетание чистого алкоголя и остатков замороженного фастфуда меня просто убивало. Я не смог найти свою машину и начал смешивать водку с вишневым сиропом. Я намешивал «Белый русский» [104]со сливками, расфасованными под кофе. После всего этого я был более чем готов выпить пару чего-нибудь, смешанного профессиональным барменом. (Вообще-то, это выражение преувеличивает навыки работников в «Устрицах Билла». И бармен, и повар, вероятно, приходятся Биллу либо родственниками, либо приятелями по тюрьме, и оба они уделяют обслуживанию ровно столько сил, чтобы случайно не убить какого-нибудь посетителя. Плюсом было то, что в «Устрицах» стоял музыкальный автомат, полный мучительных поп-песен семидесятых и восьмидесятых.)

Отмывшись и выйдя из дома, я уже сделал большой шаг вперед, но, если я собирался жить, надо было найти ради чего, что означало, обнаружить что-то, достойное жизни в себе.Чаша весов с моими неудачами была впечатляющих размеров, а на противоположную сторону я мог поставить только Гоба. Я не сделал ничего геройского — не вытащил малыша из Ада, но, по крайней мере, помог ему выбраться из жуткой ситуации и оказаться в более приемлемом обществе Рипраша. А это уже что-то. Да, Бобби Доллар, полу-мини-квазигерой.

Как только я пытался вспомнить свои хорошие дела, тут же меня окружали призраки моих неудач. Самым последним и крупным провалом, конечно, была Каз. Сама мысль о ней прожигала радиоактивную дыру в моих мыслях — я не мог ее игнорировать, но должен был держаться от этой мысли подальше, иначе она сведет меня с ума. Но не думать о ней — это был еще один способ о ней думать, и все начиналось снова.

Как я и говорил, чаша весов с неудачами была впечатляющей, даже захватывающей. Рассматриваем пример: я прошел через все, что могло уничтожить меня в Аду, и смог выжить, но я потерял то единственное, что не должен был отпускать ни в коем случае — потерял ее, потому что был самонадеянным и легкомысленным, потому что верил, что смогу предугадать все хитрости Элигора. Орфей [105]спустился за своей женой в Аид, но потерял ее, нарушив условие богов и посмотрев на нее слишком рано, еще не покинув подземное царство. Я же потерял свою любимую, потому что смотрел, но многого не видел.

— Я должен был знать это, — повторил я, должно быть, уже трехсотый раз с того момента, как мы покинули ту парковку. — Мне не следовало уходить из Ада без нее. Его уловка началась еще тогда, в Лошадиной плоти — он показывал мне ненастоящую Каз и обещал освободить ее. Уже тогда он все спланировал! Он передаст мне поддельную Каз и не нарушит свое слово. Ему даже не надо было клясться, но он воспользовался этим шансом, чтобы напоследок помучить меня.

В животе у меня будто все свернулось комом. Я посмотрел на «Кровавую Мэри», стоявшую передо мной. Теперь, когда я пил ее — ну, уже вторую, если говорить честно, — я задумался, действительно ли мне хочется еще алкоголя? Только забвение помогло мне пережить первые несколько дней, но выпивка уже больше не помогала. Если я не собирался нырнуть в черную пустоту, то надо было подумать о других вариантах. Я решил, что обязательно начну возвращаться к жизни завтра. Или послезавтра. Хотя нет, лучше завтра.

Беспокоиться о чем-то — это полный отстой.

— Дело в том, — сказал Клэренс, — что я так и не понял, в чем вся особенность этого пера. Ну, в смысле, даже если оно из крыла одного из наших боссов, какое до этого дело Элигору? Он как-то может его использовать? И почему он так хотел получить его, что даже был готов обменять на женщину-демона? Ну, не обменять, конечно, а сделать вид, что меняет, — он увидел выражение моего лица. — Прости, Бобби.

Даже после всех безумий, случившихся со мной после возвращения из Ада, я по-прежнему был избирателен в том, что касалось информации, которой я делился. Даже Сэм не знал всего:я утаил от него рассказ о воспоминаниях Уолтера Сандерса. Даже если Кифой действительно была Энаита, и это именно она отправила «улыбающегося убийцу», чтобы забрать у меня перо и защитить с его помощью свои тайны, я не хотел ставить Сэма перед выбором, пока не достану доказательства получше. Дело не в том, что он мог меня выдать, но наша дружба претерпела определенные изменения, которых я до конца пока не мог понять, и я хотел, чтобы все было по-честному. Мне оставалось лишь надеяться, что, умалчивая об этом, я не подвергаю его опасности.

А Клэренс, естественно, знал еще меньше. Теперь ему стало известно больше, чем мне хотелось, но он все равно не подозревал, насколько безумной эта ситуация была на самом деле и что, вполне возможно, именно такой важный ангел, как Энаита, одна из Главенствующих, оживляет серийных убийц и отправляет в Ад невинных ангелов вроде Уолтера. Если я и Сэму не мог полностью довериться, то я точно не собирался раскрывать все карты перед новичком — это было ясно как божий день.