Время смеется последним

Синяя, гудящая москитами ночь льется в окна гостиницы. За порогом бара усталость, только что давившая на Рольфа, неожиданно проходит. Минди берет со стойки ключ от его комнаты и говорит:

— Давай постоим на крыльце.

Снаружи уже совсем темно, но силуэты гор все равно темнее, они выделяются на фоне неба: черное на черном. Из будки над водопоем все еще доносятся голоса детей — Рольф рад, что он оттуда ушел. Стоя на крыльце, он разглядывает горы. Остро-соленый запах Минди окутывает его. Он чувствует, что она чего-то ждет, и тоже начинает ждать. Сердце стучит странно громко.

С другой стороны крыльца доносится покашливание, и Рольф замечает в темноте оранжевый кончик сигареты. Поскрипывая ботинками, к ним подходит Альберт.

— Привет, — говорит он Рольфу, не глядя на Минди. Рольф решает, что это «привет» для них обоих, и отвечает:

— Привет.

— Что поделываете? — спрашивает Альберт.

Рольф оборачивается к Минди:

— Что мы поделываем?

— Дышим воздухом. — Она не отрывает взгляда от дальних гор, голос звучит натянуто. — Нам пора, — бросает она Рольфу и, резко развернувшись, уходит в гостиницу.

От такой грубости Рольф теряется.

— Идемте с нами? — предлагает он Альберту.

— Что ж, пошли.

Пока они втроем поднимаются по лестнице, из бара доносятся музыка и смех. Рольфа распирает потребность что-нибудь сказать, все равно что.

— А ваша комната где? — спрашивает он.

— Дальше по коридору, — отвечает Альберт. — Номер три.

Минди отпирает дверь и заходит, так и не пригласив Альберта. Рольф злится на нее все сильнее.

— Хотите посмотреть мою комнату? — говорит он, оборачиваясь к Альберту. — Ну, то есть нашу с Чарли комнату?

Минди коротко насмешливо хмыкает — совсем как мама, когда она чем-то ужасно недовольна. Альберт входит.

В комнате простая деревянная мебель, на окнах пыльные занавески в цветочек. Но после десяти дней в палатках и это кажется роскошью. Альберт оглядывается и говорит:

— Хорошая комната.

У Альберта волосы до плеч и усы, он настоящий путешественник, думает Рольф. Минди стоит к ним спиной, смотрит в окно, скрестив руки на груди. Комнату пронизывает странное ощущение, которого Рольф не понимает. Может, это оттого, что он ужасно сердится на Минди, и Альберт, наверное, тоже? Женщины все сумасшедшие.Тело у Минди тонкое, гибкое — кажется, в замочную скважину проскользнет, если надо. Она часто дышит, со спины видно, как поднимается и опускается ее фиолетовый джемпер. Но почему он, Рольф, так на нее злится? Вот это как раз непонятно.

Альберт вытряхивает сигарету из пачки, но не закуривает, просто вертит в руках. Она без фильтра, табак с обеих сторон.

— Ну, — говорит он, — спокойной ночи вам обоим.

Когда они выходили из бара, Рольф представлял, как Минди уложит его в постель, обнимет, как сегодня днем в джипе. Но ясно, что теперь это отпадает. Он не может переодеваться в пижаму, пока Минди здесь. Он даже не хочет, чтобы она виделаэту пижаму с крошечными голубыми эльфами.

— Спасибо, — говорит он ей, удивляясь холодности собственного голоса. — Дальше я сам.

— Хорошо, — отвечает Минди.

Потом откидывает одеяло на его кровати, взбивает подушку, приоткрывает окно чуть шире. Будто нарочно находит какие-то мелкие дела, чтобы не уходить, побыть тут еще немного.

— Если что, мы с твоим папой в соседней комнате, — говорит она.

— Да знаю я, — бурчит он, но тут же смягчается и повторяет: — Да, я знаю.

III. Песок

Пять дней спустя они едут на длинном допотопном ночном поезде в Момбасу. Каждые несколько минут поезд притормаживает и кто-то выпрыгивает из дверей, прижимая к груди узлы, а кто-то, наоборот, заскакивает внутрь. Лу со своей компанией и финикийцы обосновались в тесном вагоне-ресторане, со всех сторон их окружают африканцы в костюмах и котелках. Сегодня Чарли разрешено выпить стакан пива, и еще два она выпивает втихаря, пользуясь тем, что ее не видно за красавцем Дином, который стоит возле ее барного стула.

— Ты обгорела, — говорит Дин, озабоченно прижимая палец к ее щеке. — В Африке яркое солнце.

— Это точно, — ухмыляется Чарли, отхлебывая пиво. С тех пор как она заметила (благодаря Минди), что Дин говорит одними банальностями, она слушает его с неизменным интересом и откровенно веселится.

— Надо наносить солнцезащитный крем, — говорит он.

— Я уже нанесла.

— Одного раза недостаточно. Надо еще наносить.

Встретившись взглядом с Минди, Чарли не выдерживает и прыскает.

Подходит Лу, спрашивает:

— Что смешного?

— Жизнь, — отвечает Чарли, прислоняясь к отцу.

— Жизнь! — смеется Лу. — Ты моя умудренная жизнью!

Одной рукой он притягивает ее к себе. Раньше, когда Чарли была маленькая, он делал так часто, теперь гораздо реже. Он теплый, почти горячий, и сердце у него бьется так, будто кто-то ломится в тяжелую дверь.

— Ай! — говорит Лу. — Твоя игла чуть не проткнула меня насквозь.

Неделю назад Чарли подобрала на земле черно-белую иглу дикобраза и использует ее вместо заколки для волос. Ее отец вытягивает иглу, и золотистые спутанные пряди рассыпаются по ее плечам, как тонкие стеклянные осколки. Краем глаза Чарли видит, как Дин любуется ею.