Время смеется последним

— А когда у меня потом все полетело к чертям собачьим — Стеф меня вышвырнула, из «Свиного уха» меня вышвырнули, — я тебя разыскал. И что я сказал, помнишь? Ты тогда рыбачил на Ист-Ривер, под мостом, я явился прямо туда? Ну, что я тебе сказал?

Скотти что-то буркнул.

— Я сказал: я сделаю тебя кумиром. А ты мне что ответил? — Наклонившись, Бенни заглянул Скотти в лицо, сжал красивыми ухоженными пальцами его трясущиеся руки. — Ты ответил: «Ну вперед».

Скотти долго молчал. Потом вдруг вскочил и, опрокинув стул, рванул к выходу. Алекс уже хотел шагнуть в сторону, но не успел: Скотти полез прямо на него и попытался его оттереть, и тут только Алекс сообразил, что его миссия — единственное, ради чего Бенни его высвистал, — стоять в двери и не дать исполнителю сбежать. Теперь они со Скотти, пыхтя, толкались на пороге, лицом к лицу, так близко, что Алекс дышал его перегаром — пивным, показалось ему сначала, но потом он узнал запах «Егермейстера».

Бенни ухватил Скотти сзади, но, видимо, недостаточно крепко — Алекс понял это, когда Скотти вдруг попятился и с размаху боднул его головой в солнечное сплетение. Алекс охнул и сложился пополам. Бенни висел у Скотти на плечах и что-то бормотал, словно усмиряя лошадь.

Когда дыхание восстановилось, Алекс попытался поговорить с боссом:

— Бенни, раз он не хочет…

Скотти развернулся, чтобы врезать Алексу между глаз, но Алекс успел отклониться — кулак впечатался в дверь. Ноздри защекотал кислый запах крови.

Алекс попробовал еще раз:

— Бенни, это уж совсем…

Скотти стряхнул Бенни и пнул Алекса коленом в пах. Алекс рухнул на пол и стал молча корчиться в позе эмбриона. Скотти ногой откинул его вбок и распахнул наконец дверь трейлера.

— Привет! — донесся из-за двери высокий, чистый, смутно знакомый голос. — Я Лулу.

Повернув голову, Алекс сквозь муть и боль пытался что-то разглядеть. Скотти все еще был здесь, молча смотрел сверху вниз на Лулу. От зимнего косого солнца волосы над ее лицом светились как нимб. Она стояла на ступеньке, загораживая проход, положив руки на хлипкие металлические перила. Скотти мог бы отшвырнуть ее в сторону одной левой, но почему-то не отшвырнул. Разглядывая милую девочку в светящемся нимбе, он промедлил лишнюю секунду — и проиграл.

— Можно я пойду с вами? — спросила Лулу.

Бенни подхватил с пола гитару, протянул ее Скотти над скрюченным телом Алекса. Скотти молча прижал инструмент к груди, порывисто вздохнул.

— Только если вы соблаговолите опереться на мою руку, мадемуазель, — ответил он, и Алексу показалось, что из-за плеча жалкого и потерянного Скотти Хаусманна выглянул призрак другого Скотти Хаусманна — нахального, самоуверенного и сексуального.

Лулу ухватилась за локоть Скотти, и они двинулись в толпу: одурманенный старикан со странным продолговатым инструментом в руке — и девушка, годящаяся ему в дочери. Бенни помог Алексу встать, и они тоже спустились по ступенькам; Алекс тяжело опирался на перила и волочил ноги, как паралитик. Людское море будто само собой раздвинулось, в нем открылся проход к сцене, на которой стоял табурет в окружении двенадцати больших микрофонов.

— Лулу, — тихо сказал Алекс и помотал головой.

— Эта девочка будет править миром, — отозвался Бенни.