Время "собирать камни"

— Что? Что но?! — не в силах сдерживаться, муж вскочил на ноги. — Мне что, закрыть глаза, и вцепиться подобно старикам из ЦК в последнее прибежище, страх прошедшей войны? Повторять неустанно, как писал Сталин в "Вопросах Экономики"[221], что "побежденная ФРГ и Япония влачат жалкое существование под сапогом американского империализма? Что их промышленность и сельское хозяйство, их торговля, их внешняя и внутренняя политика, весь их быт скованы американским режимом оккупации?" Хорошо хоть сейчас эту глупость наизусть в институтах не учат… Но страна по прежнему живет как в кольце врагов, которые спят и видят перепахать СССР атомными бомбами. А что, пусть у народа будет страх и ненависть ко всему иностранному, пусть ловят шпионов, стиляг и прочих хиппи, режут им патлы. Заодно в деле сумасшедшего Ильина поищут американский след… Кстати, скоро найдут, даже не сомневайся, лишь бы неудобных вопросов никто не задавал! Всем выгодно раздувать холодную войну, что ЦК, что Пентагону. Хотя со штатовской военщиной давно понятно, они бизнес на крови здорово наловчились устраивать, а в этом деле без "хорошего" врага никак не обойтись. Их генералы небось на товарища Устинова молятся, а наши ракеты готовы покупать за свой счет и во Вьетнаме ставить, лишь бы круговерть смерти длилась подольше!

Вместо ответа Вера Борисовна задумчиво продекламировала:

Мы ведем войну уже семьдесят лет,
Нас учили, что жизнь — это бой,
Но по новым данным разведки,
Мы воевали сами с собой.[222]

И выждав короткую паузу добавила:

— Когда я впервые эти строчки услышала у Петра, то не могла поверить, что это правда. Но теперь ты сам про это говоришь!

— Я тоже не верил, — Александр Николаевич тяжело плюхнулся обратно в кресло, и сразу потянулся к ведерку со льдом, за бутылкой. — Но чем дольше смотрю на ситуацию, тем лучше понимаю… Да что там! Верусик, откровенно говоря, я и не вижу иного выхода. Что у нас, что в будущем, народным массам плевать на все кроме быта, сытость и комфорт затягивает людей в пучины мещанства хуже Мальстрема. Им и предательство идеалов коммунизма в девяностых годах оказалось до фонаря и дверцы, только интеллигенты в пятом поколении недовольны — почему мало добра отвалили в приватизацию.

— Петр считает, что в его истории перестройку провели с вопиющей некомпетентностью, — задумчиво заметила Вера Борисовна. — Хотя ты скорее всего прав, с их степенью разложения общества обиды в дележе выглядят куда серьезнее.

— И не сомневайся, — Шелепин аккуратно обновил шампанское в бокалах, и после этого добавил: — Правительства лишь телепропагандой да виртуальными играми спасаются, причем не только в этой их России. По всему миру сидят жирдяи, сыто отрыгивают, и пялятся в экран с парой сотен телепрогамм. Чинно, благопристойно, беспорядки плюшевые и далеко, электорат, можно сказать, черпает хлеб и зрелища большой поварешкой. Но стоит посмотреть чуть впереди, и… Вот там-то и виден самый настоящий тупик!

— А нам что делать? — совсем по бабски растерялась жена. Впрочем, сумела быстро собраться: — Погоди, но всеж, при чем тут Анастас Иванович? Почему вы с Володей этого психа Ильина заранее не отправили в Магадан карты тундры рисовать? Я уверена, присматривали за ним, но…

— Ведь хорошо все получилось? — ухмыльнулся Александр Николаевич. — Как он сорвался с катушек, мы и Семичастные на дачу, Косыгин поехал в ГДР, Гена Воронов в Киев. А в остальном совершенно не имело значения, на кого ходячая бомба с часовым механизмом свалится. Зато какой повод, эх, он нам во как нужен был! — Шелепин рубанул себя ладонью по горлу. — Наконец-то можно устроить обновление кадров на всех этажах нашего гадюшника. Засиделись, прижились, сволочи старые, но ничего, теперь перетрясем, повыметем, чтоб летели прочь, опережая свой визг! Заодно Володьке возможность полномочия своего комитета усилить, людей нужных поставить. А что Ильин недострелил, так я очень даже рад за товарища Микояна.

— Саш, ты меня пугаешь, — передернулась Вера Борисовна. — Становишься страшным циником, только представь, Анастаса чуть-чуть не убили! Недели ведь не прошло, как мы к нему домой в гости ходили!

— Да какая к черту разница? — Председатель Президиума Верховного Совета СССР устало развел руками. — Понимаешь, никому не выгодно ломать установившийся порядок в Президиуме ЦК. Даже Леня уже видит свой предел по здоровью, понимает, что острой борьбы со мной может и не пережить. После Китая неделю отходил, хотя справился блестяще. А вот на жестких переговорах по объединению ФРГ и ГДР спекся[223]. Представь — сидит за столом, вроде слушает, а рука, которой он голову подпирает, сама собой падает и падает. Попробовал вставить несколько слов — и что-то залепетал, такое, как будто язык перестал во рту поворачиваться, короче полный кошмар. Хорошо хоть Суслов здоровый как лось, чуть не волоком Ильича к врачам утащил.

— Кстати, ты что-то про него начал рассказывать…