Время собирать камни

Умельцы с Бакинского комбината МСТ[226] решили эту проблему гораздо проще. Раз драгметалл никак нельзя выжать из кремния, то его просто… не нужно туда пихать. И вот в доброй половине заготовок операцию золочения стали пропускать, а «готовое» изделие отправлять «под пресс, минуя ОТК». Зато те схемы, на долю которых золото досталось, считались исправными, если они показывали результат, хотя бы отдаленно напоминающий рабочий. Но это еще не все, профита в виде чистого металла аферистам показалось мало, а сбывать техническое золото в СССР, мягко говоря, было непросто. Поэтому прямо на заводе они оборудовали секретный цех гальваники, который выдавал готовые ювелирные изделия.

После вмешательства милиции и особистов по всей Азербайджанской ССР прокатилась волна странных самоубийств, десятки высокопоставленных партхозработников «переехали» в Тбилиси, в здание на улице Леси Украинки[227], и в ожидании завершения следствия видели в основном бугристые, покрашенные в мерзкий темно-зеленый цвет стены «под шубу». Но самым же печальным моментом истории оказалось мнение товарища Семичастного, председатель КГБ откровенно заявил о полной невозможности предотвратить подобные инциденты на данном заводе в будущем, поэтому категорически рекомендовал перевести «что осталось» на территорию РСФСР, Украины или Белоруссии.

Прекрасно понимая чувства мужа, Вера Борисовна терпеливо ожидала продолжения. И оно не задержалось.

– Вот так мы добрались до борьбы за победу в предстоящем капиталистическом соревновании, – медленно начал открывать новый пласт событий Шелепин. – И тут понимаешь, в чем дело, Верусик, от товарища Сталина нам досталась страна, в которой деньги – совсем не деньги, а только инструмент управления, причем работающий, мягко говоря, через пень-колоду…

– Ну, с деньгами более-менее понятно… – протянула Вера Борисовна. – Везде пишут, что ЦК планирует приравнять нал и безнал к семьдесят пятому году. Люди шутят: как только, так сразу коммунизм и наступит.

– И приравняем, вот увидишь, – обиженно дернул плечами муж. – Но на какие колоссальные жертвы для этого придется пойти! Хотя надо признать, в середине двадцатых нашим старшим товарищам пришла в голову поистине гениальная идея, жаль только, разобраться в деталях, что задумывали первоначально председатель госбанка Шейнман[228] и его аппарат, не смогли ни я, ни Семичастный, слишком глубоко и старательно зачистили хвосты при наркоме Ежове. Ну да сейчас не об этом речь, главное, СССР перед войной очень удачно выкрутился из ловушки инфляции, запустив параллельно обычным деньгам специальную, исключительно расчетную единицу для развития тяжпрома.

– То есть рубли не настоящие деньги?! – удивилась Вера Борисовна.

– Разумеется, но ты учти, благодаря именно этому инструменту страна наконец-то смогла избавиться от костылей бартера, насытить экономику деньгами, но при этом обойтись без реальных займов на развитие заводов и фабрик. Ну, ты же сама понимаешь, что значит дать кредит в наличных деньгах вчерашнему краскому или политически подкованному студенту-недоучке?

– Пустит на зарплату себе, потом подкинет толику сотрудникам, чтобы выдать план любой ценой, и состряпает красивый отчет, – без запинки, как на партсобрании, отрапортовала жена. – Остальное пропьет или промотает с девками.

– Негативно, но объективно! – Шелепин не удержался от краткого смешка. – Сразу чувствуется суровая школа жизни! А потом хоть стреляй таких начальников пачками, как в тридцатых, делу не поможет! – Он поднял свой бокал, в котором плескалось с полстакана водки. – Зато, отделив безнал от нала, мы начисто избавились от этой проблемы. Нынче руководитель, как ты понимаешь, налом в руки и рубля не получит сверх зарплаты, так что предприятию без контроля можно давать любые деньги, не думая о том, что они выплеснутся на рынок и взвинтят цены на хлеб и масло до небес. Заодно, – Александр Николаевич чокнулся с женой, быстро опрокинул в себя обжигающую жидкость и продолжил, лишь чуть поморщившись: – Мы получили приятный подарок, потому как наличные требуются только на зарплату, то есть далеко не все и не сразу. В масштабах страны получился эдакий огромный задел на будущее.

– Тебе не угодишь. – Жена одну за другой сдергивала на закуску пластинки нерки с рисовых шариков суши. – Я так тебя и не поняла, хорош наш безнал или плох?

– Как тебе сказать, чтобы попроще да покороче, – тяжело вздохнул муж. – В погоне за рекордами индустриализации, а потом и в войну мы вкидывали в промышленность безнал без меры и обеспечения сырьем или продукцией. В итоге загнали систему расчетов едва ли не насмерть, как дурной жокей лошадь на скачках. Так что, сколько себя помню, у Совмина попросту нет возможности полноценно управлять народным хозяйством с помощью денег. Кругом дефицит, в почете исключительно фонды, лимиты, квоты и прочие ресурсы, а финансовые операции чем дальше, тем больше превращаются в некий ритуал, важный, но прямого отношения к жизни не имеющий.

– То есть как? – подняла брови Вера Борисовна. – Миллионы советских экономистов…