Время собирать камни

— Мои покойные папа́ и мама́ воспитывали меня на домашнем обучении. Денюжек у папа́ было много, обучение разностороннее, так что… — развела она руками. — Если что, владею как французским, так и английским и даже… — сделала она паузу — …китайским. Говорили, что оченно недурственно. Как-то так.

Вечер того же дня

Сразу после ужина прапорщика Федотова вызвали к Главе анклава. Заехал за ним Игорь Дмитриевич, бывший сегодня немногословным. Они попали в конец совещания, но Соловьёв зашёл внутрь кабинета полковника, а Андрей остался сидеть в приёмной. Прошло примерно двадцать томительных минут, пока не открылась дверь в кабинет Скрябина, и оттуда валом не повалил народ. По большей части люди выходили раскрасневшиеся и мало замечающие что-то вокруг, поэтому прапорщика не удостаивали даже взглядами. Ещё через пару минут вышел Соловьёв и пригласил Андрея в кабинет. Евгений Максимович сидел за своим столом и какое-то шестое чувство подсказывало Федотову, что тот явно не в духе.

— Здравия желаю, товарищ полковник, — поздоровался он со Скрябиным. — По вашему приказанию прибыл.

— Игорь, это твоя работа? — недовольно засопел полковник, глядя на начальника СБ. — Ты чего на парня жуть нагнал?

— Никак нет, Евгений Максимович, никто не нагонял, — ответил за Соловьёва сам Андрей. — Просто я думал, что сегодняшнее ЧП в роте…

— Брось! Давай по-простому. Что там случилось? А то слухи одни.

— Подавляющее большинство энгельсовцев оказалось сторонниками АУЕ. Пытались наехать на руководство роты и установить свои зоновские порядки. Их предупредили, но они не вняли. Что из этого вышло, видел Игорь Дмитриевич.

— Восемь сотрясений мозга, шесть переломов рук, два — ног, и отбитые яйца у семерых, — усмехнулся Соловьёв. — Это не считая мелких ссадин, синяков и прочего, сопутствующего дракам. Глава Энгельсовского анклава рвёт и мечет.

— Гражданин Иванов? — ухмыльнулся Федотов. — Ну, так у нас не кича — воровские понятия не действуют. А за кастеты и «бабочки» били не церемонясь.

— Были? — засопел Скрябин, глядя на начальника СБ. — Спрашиваю, кастеты и ножи были?!

— Так точно, тарщ полковник. Мы насчитали аж двадцать шесть единиц холодного оружия криминальной направленности.

— В общем, так, Игорь… — полковник затарабанил пальцами по столешнице стола — Энгельс меня достал по полной! Готовь людей, скоро будем объяснять тамошним «буграм» нашу «политику партии». И кто не спрятался, я не виноват! Они там берега попутали?! Или рамсы, как у них говорят?! Ладно, потом разберёмся… Теперь о тебе, Андрей — что нового? Я так понимаю, что балашовцы не чета этим уркам?

— От энгельсовцев осталось четверо, но парни нормальные. Один даже стал взводным.

— Кто? — сразу посерьёзнел Соловьёв.

— Глеб Мухин.

— А он там осел? — опешил начальник СБ.

— Приехал оттуда, — пожал плечами Андрей. — По моим данным, его отец служил в ГРУ, кое-чему научил сына, так что кандидатура подходящая.

— А по моим данным, ваш начальник спецназёров в Тополиновке — майор Мухин — дядя этого парня.

— Что? — удивился Федотов. — Вот это да…

— Но пока о том молчок, договорились? — попросил его Соловьёв.

— Как скажете.

— Давай дальше, — кивнул ему Скрябин.

— Ещё трое из новых взводных — из Балашова. Все рукопашники, в смысле, занимались единоборствами. Только есть одна проблема… — прапорщик замялся.

— Выкладывай, мы же не звери какие-нибудь, — улыбнулся ему полковник.

— Понимаете, Евгений Максимович… — Андрей подробно пересказал судьбу Лыковой и Привалова. — В общем, я взял на себя смелость пообещать им решение семейного вопроса. Понимаю, что превысил полномочия…

— Нет.

— Простите?

— Ты, Андрюша, всё правильно сделал. По-человечески. Да, малы они в нашем, с Игорем Дмитриевичем, понимании, но поскольку мы в скором времени примем свод законов как в Тополиновке… думаю, этот вопрос ты имеешь право решить, как подсказывает тебе совесть. Мы возражать не будем, тем паче, что они не рядовые курсанты, а комсостав. Про Мочаловых тебе не надо напоминать? — усмехнулся Скрябин.

— Нет, тарщ полковник, — улыбнулся Андрей.

— Тогда считай это нашей договорённостью — комсостав имеет некоторые преференции, — подмигнул Глава анклава.

— Но не увлекайтесь там, — добавил Соловьёв. — Кстати, как там мой оболтус?

— Оболтуса не знаю, а Дмитрий выполняет свои обязанности на все сто. Я вот сейчас абсолютно спокоен за порядок в роте — знаю, что Дима не допустит анархии. Да и мы с ним сегодня вместе поставили энгельсовцев на место. Это ж только потом подмога подоспела.

— Даже так? Хм, удивил.

— Игорь Дмитриевич, я, конечно, не психолог, но думаю, что Дима очень переживал из-за матери… извините, если заговорил об этом…

— Продолжай, — кивнул тот.

— Ну и Димка отгородился от всего из-за её… извините, предательства. А потом вы попытались с наскока надавить на него… Ну и нашла коса на камень.

— Не в бровь, а в глаз, — резюмировал Скрябин. — Игорь, и возразить-то по большому счёту нечего, да?