Время свободы

— И опять же в ней нет ничего такого, — сказал Брокман и откинулся на спинку стула. — Если, конечно, этот парень не заявится прямо сюда. В пятницу. Но и тогда ничего страшного. Мы все провернули весьма аккуратно.

— Вовсе нет. Да и как можно было? Выбирать-то пришлось всего из девяти.

По лицу Мосли скользнула улыбка.

— Смеетесь вы, что ли? Тот, которого мы выбрали, совершенный дурачок.

— Я бы так не сказал, — бросил на него сердитый взгляд Ривердейл. — И откуда вы взяли девять? Ведь было всего пять. У остальных были родственники. Так что их пришлось исключить.

— Девять… пять… какая разница? — буркнул Брокман. — Количество здесь не имеет значения. Значение имеет только результат. А он получился довольно неплохим. Даже если этот парень сюда и заявится, то насколько близко он сможет к нам подобраться? Не ближе чем на сотню метров.

— А зачем ему заявляться? Он может все увидеть по телевизору. Найти в Интернете. Прочитать в газетах.

— Начальник тюрьмы прав, — согласился Мосли. — Возможно, в данный момент не стоит обращать на это много внимания. Да и средства массовой информации следует исключить. Можно было бы запустить какую-нибудь фигню насчет того, что нужно, мол, уважать частную жизнь заключенного… что-нибудь в этом роде.

— Незачем, — покачал головой Брокман. — Думаете, у этого типа есть телевизор? Или компьютер? Или он выписывает «Нью-Йорк таймс»? Помилуйте, он же гол как сокол! Зачем выискивать какие-то проблемы? Здесь их нет.

Хикс побарабанил пальцами по столу.

— Внимание прессы для нашего бренда — довольно неплохо, — произнес он. — Мы всегда стараемся обратить на себя внимание общества. И всегда его получаем. Но если сейчас изменим этот курс, то привлечем к себе еще больше внимания. И люди станут думать, что у нас что-то не так. Однако я все же думаю, нам обязательно надо это узнать. Заглядывал он в конверт или нет? — Хикс повернулся к ребятам в футболках. — Как все-таки вы считаете? Что, по вашему мнению, наиболее вероятно? Мы примем любой ответ. А там уж будь что будет. Мы все понимаем. Ну, говорите, что вы сами обо всем этом думаете.

Парень со сломанным носом раскрыл рот и глубоко вздохнул.

— Думаю, заглянул, — промычал он.

— Думаешь? — переспросил Хикс. — Но не уверен?

— Не на сто процентов.

— Хорошо. Где был конверт?

— В сумке.

— А где была сумка?

— Лежала на земле.

— Ты ее туда положил?

— Мне нужно было, чтобы руки были свободны.

— И где она была, когда приехала машина? — спросил Хикс.

— На земле, — ответил тот, что с перевязанной рукой.

— На том же месте?

— Да кто его знает? Когда Роберт положил ее, меня там не было. А когда я ее поднял, Роберт был без сознания.

Хикс секунду-другую молчал.

— Хорошо, — сказал он. — Как долго этот тип оставался наедине с сумкой?

— Мы не знаем. Но вряд ли долго. Максимум пару минут.

— Значит, заглянуть он мог, это вполне возможно. Хотя бы на секундочку.

— Верно, — кивнул парень со сломанным носом. — Не забывайте, что сумка была расстегнута. Но вот как это случилось и почему? Мы ее не расстегивали.

Брокман наклонился вперед:

— Судя по тому, что вы тут рассказывали, сцена была масштабная. Всюду обломки. Полный разгром. И сумка могла расстегнуться случайно. Но все это нам мало о чем говорит. Кстати, другие двое не докладывали о том, что он заглядывал в сумку.

— Они вообще ни о чем не докладывали, — сказал тот, что с перевязанной рукой. — Мы даже не знаем, где они сейчас.

— Должно быть, еще на пути обратно, — сказал Брокман. — Вероятно, какие-то проблемы со связью. Но если бы причины для беспокойства действительно были, они бы нашли способ нам сообщить.

— И тот тип полиции ничего об этом не сказал, — вставил Мосли. — А это кое-что значит. Я уже пару раз разговаривал с тамошним лейтенантом.

— А я все-таки думаю, что он в конверт заглянул, — сказал парень со сломанным носом.

— Надо дать отбой, — решил Ривердейл.

— Чушь собачья! Ты умнее ничего не мог сказать? — вскинулся Брокман. — Не мы устанавливали дату. Не мы назначали время. А судья, когда подписывал постановление об освобождении. Вам это прекрасно известно. Если будем, черт побери, все время тянуть кота за хвост, то погрязнем во всяких проверках. Вы же понимаете, к чему это приведет. Тогда уж лучше сразу выстрелить себе в башку.

— Я не говорю, что надо все отложить, — нахмурился Ривердейл. — Просто считаю, что надо вернуться к первоначальному плану. Уход от него был ошибкой.

— Это решило бы нашу пятничную проблему. Если она и вправду существует. Зато потом нам будет не выбраться из более серьезной ситуации. Ситуации с Карпентером, в которой мы завязли.

— Я с самого начала говорил, что решить ее проще пареной репы. Пулю в затылок — и все дела. Хотите, сделаю это сам, если вы такой щепетильный?

— А вам известно, чего нам это будет стоить? Какой бизнес мы потеряем? Сколько денег?

— Если этот тип поймет, что к чему, мы потеряем нечто гораздо большее. Большее, чем деньги.

— Но как он сможет это понять?

— Он может явиться сюда. Вы же сами сказали. И что-нибудь тут обязательно нароет. Он служил в военной полиции. Это у него в крови.