Время своих войн 1-2

— Угу… ООНу в том числе, — вяло поддерживает Казака Замполит, до которого, хоть и не сразу, а доходит глобальность замысла Извилины. — Давненько не просерались западленцы, подзабыли уже — пора напомнить, что они есть на этом свете.

— Сгуляю с вами! — неожиданно заявляет Седой.

— Седой, ты когда себя в последний раз в зеркало видел?

— Будешь Белоснежкой, а мы твои семь гномов!

— Миша — Беспредел — главным гномиком!

— Слишком приметный. Вдруг бороденку придется смахнуть, не жалко?

— Раньше не мешала, — ворчит Седой.

— Раньше местности соответствовала, годков прибавляло, к образу шла, а теперь работать–то придется в городе.

— Ну и что?

— А то! Рисовать с нас будут портреты вовсе не Пикассо, а в жанре соцреализма от патологоанатомов — и в лучшем случае — под «просим опознать»!

— А на могилах наших — да будут ли могилы? — напишут нечто вроде этого: «Имели смелость мечтать и лгать себе!» — заявляет Сашка. — Раньше мы чужие ракеты курочили от имени Державы, а теперь сплошная нелегальщина!

Слукавил. Не курочили — не пришлось — только готовились. Но готовились качественно. И обкатка, сторонняя практика, была в странах, где и в мирное время чужая жизнь полушка.

— Господа фратрийцы! — обозвался непонятным словом Извилина. — Позвольте заметить — всяк взрослый человек — как ему запретишь делать глупости?

— Борода, что трава — можно и скосить, — кротко замечает Седой, смея думать о себе отстранено, как о живущем временно, в кредит, и глаза у него такие, что вопросов никто не задает, не подначивает. — Я этот случай себе давно на пашне наспал!

И на это без вопросов. К «Бокогрею», когда с одного бока печет, с другого холодит, следует относиться с опаской, часто ворочаться — подставляя солнышку бока, но в «Травень», когда под каждым кустом уютно, Седой, случается, спит прямо на земле, на распашном, ища правильные сны. По земле можно многое прочесть. Что было — уже вряд ли — это грезы, но что будет — понять не запросто. Такое только на закате собственной жизни. Всегда так. Только не спрашивай про себя. Стоит коснуться рукой травы и поймешь, что завтрашний день будет жарким, с обеда пройдет гроза, а утром, в самый предрассветный свой час, протянет прохладой, и потому старым костям не следует в этот час беседовать с землей — больше вытянет, чем отдаст…

Георгию хочется сказать многое, едва ли не целую речь произнести, чуть ли не так:

«Кто виноват — все знаем, не раз обсуждалось. Вопрос «что делать?», как и в прошлом, заболтали бы до полной невменяемости, если бы не Извилина. Едва не позабыли собственное главное отличие — мы люди Дела, а не теории дела. Поступка! На это надежда, а теперь не только наша… Каждый должен для себя решить, что именно он будет делать. Присягали Родине и собственной чести. А честь, либо она есть, либо ее нет. Нельзя немножко болеть честью. Хотим этого или нет, числимся по России. Иного не дано. И пора определяться каждому. Окончательно! Теперь уже окончательно. Находимся ли в состоянии войны, странной войны, тяжелейшей, подобно которой Россия переживала лишь в «Смутное Время»… Те, кто у телевизоров, как всегда, не в курсе. Те, кто мозги не пропил, скрипят зубами. И пусть все, как всегда, будет решаться в столице, но собственное слово скажем, потому аукнется и там. Война давно идет, на всех фронтах, война нервов, глупых инстинктивных поступков, разброда умов — достаточно ли хорош очередной ставленник? не подождать ли следующего, а ну как лучше будет? Разницы нет — все они ставленники от оккупации, потому лучше не будет, все будет ухудшаться, — оставь по прежнему — и по–прежнему всеми ресурсами страны будут обеспечивать благополучие врага, которого уже и это не устраивает — мало! Так уж получилось для всех, что если государство сдалось, война становится личным делом каждого — либо воюет, либо…»

«Воевода» много чего хочет сказать, но не говорит, не размусоливает, поскольку он «Первый», и нет большей чести, чем вести за собой, — урезает себя в словоблудии, как бы отчерчивает линию:

— До принятия решения занимаемся по прежней программе. Тему не песочить. В середине цикла опрос. До этого каждому решить — стоит ли оно того. Все!

----

ВВОДНЫЕ (аналитический отдел):

«Доля населения России, испытывающего нехватку денег на покупку еды составила 13 %.

Доля тех, кому хватает на еду, но не хватает на одежду, — 35 % …»

/данные центра «Левада» — 2006/

«Состояние российского губернатора Романа Абрамовича, по прошлом году, увеличивалось в среднем на 16 млн. долларов в день…»

/«Daily Telegraph» — 07.12.2006/

(конец вводных)

----