Время своих войн-1

   Сергей любит наблюдать. Много любопытнейшего по своим странностям можно встретить слоняясь в местах, где живет инородность с привычкой портить хорошие слова добавляя к ним букву "с". Вот, казалось бы, велика беда - одна буква? Но взяв власть, этой буквой принялись портить коверкать на свой лад русские имена и фамилии. И заходили по вновь переименованным улицам вновь объименованные и объфамиленные Степансы Сидоровсы, Михаилсы Ивановсы, Владимирсы Петровсы... Иногда какой-нибудь бедолага, а то и женщина, оскорбленная в своих лучших чувствах, пыталась что-то решить через суд, тщетно объясняя, что она по мужу Шишкина (от слова "шишка"), а не Сиськина (от слова, которое неудобно произнести), и это последнее задокументированное в ее паспорте переименование оскорбляет как ее достоинство, так и детей. Но суд скоренько доказывал, что на территории Латвии она именно Сиськина, так будет называться и впредь, находясь в нераздельной связи с традициями великого и могучего латышского языка, а то, что сами латышские имена в период русской оккупации не коверкались, не может служить основанием периода нашей оккупа... - тьфу! - периода нашей государственности! - называть и склонять русских как-то иначе письменно или устно. И не забудьте, пожалуйста, мадам Сиськина, ее муж господин Сиськин, и дети вашей матери - Сиськины оплатить судебные издержки!

   И скажи после этого, не моча ли в голову стукнула тех латышей?

   В чем смысл создания в собственном государстве "пятой колонны"? Есть нечто болезненное в этой страсти сжимать пружину. Всякое мелкое государственное хулиганство, пусть оно больше и походит на кухонное, во время часа "Икс", как не крути, должно породить ответное, то, что называется бандитизмом. Всякому чиновнику-садисту, лелеющему свою должность, в час "Икс" выпадает шанс опробовать бытовой мазохизм.

   Много любопытного можно услышать на улице, еще больше на кухнях.

   - И мне этот Янис говорит: "ты - захватчик"! Понял? Это - я-то? Я ему в ответ: Янка, побойся бога, какой я захватчик, мне пятьдесят скоро, я здесь родился, всю жизнь прожил, дети тоже, вон уже и внуки, да ты же сам говорил в тот единственный раз, когда мне и детям позволили проголосовать, прямо с лозунга читал, которые везде висели и даже на русском: "Латвия - наш общий дом!".

   - Ну, и..?

   - А он мне в ответ - "я тебя обманул!"

   - Так и сказал?

   - Нет, конечно, от них прямого слова не дождешься - крутят... Так он молчит, но думает - я же вижу! Все у них тихой сапой... Тьфу! Вот видишь, теперь и я про - "у них", "у нас"... Заразился! Заразили, сволочи собственным. Теперь хоть газет не читай. Латышскую возьмешь; мы - оккупанты, русскую: они - фашисты. Кругом "они", да "мы", а ведь раньше не делили, одни беды, одни радости. Располовинили, и душу располовинили.. Хотя, вроде, нет - эту вовсе в клочья порвали...

   Разговоры-разговоры... То что русский никогда не скажет латышу, а латыш русскому, тот и другой - еврею, и наоборот, было вздуто такими крайностями, что казалось их вряд ли смогут сгладить все последующие века...

   А под это можно творить дела, в какой-то момент поставить раком перед фактом, уйти в отставку - на иную должность, но дело сделано и под него получено "на хлебушек". Норвегия заключила с Латвией тайный договор о поставке со своей территории от 5 тысяч турок в год со строительством для них какой-то фирмой (под израильским патронажем) новых районов - по дому на каждую из семей за счет норвежцев (уж очень те их достали), и ежегодными подъемными самим переселенцам за счет Латвии, по которым та еще поторговалась - кризис! - и что-то даже, к удивлению собственному, выторговала, забыв политику Европарламента ко всем подобным случаям: "Не бойся испортить бочку говна, накидав туда ложками меда..."

   В подземном переходе уличный бард, поглядывая по сторонам - нет ли людей "от полиции", старательно коверкая язык (подделываясь под "классический" прибалтийский акцент), пропел по отношению к титульной нации наинахальнейшее:

   Штурвал в руках

   Команда - вперед

   Попробуем вот так,

   А потом наоборот,

   И если лоханулись,

   То это ничего:

   У нас сегодня демократия -

   Позволено все -

   Поставим всех на место

   И всем покажем шиш,

   Что хочу то и творю

   Моя профессия - латыш!

   Я тупой как пробка

   И красив как Квазимода,

   Мне подходит любая

   Руководящая работа:

   Я могу служить в полиции

   Или границы охранять

   Я могу иметь оружие,

   Могу законы издавать,

   Могу поставить всех на место

   И показать всем шиш

   Я могу-могу-могу -

   Моя профессия - латыш

   Мне плевать на все,

   Что не связано со мною

   Я куплю и все продам

   Вот такой я крутой

   Мой дед, он славный немалый -

   Он ветеран СС,

   Отец большая шишка в КПСС.

   И я под стать родне

   И всем показываю шиш -

   До чего же славная профессия - латыш...

   Песня в Латвии - это культ, но никогда, не одна из них не была песней протеста, и уж куда им до частушек России! Времена меняются, и Сергей отметил это, впрочем, как и то, что пел не латыш - латгалец.

   Русские своими песнями от бед городятся. Но это было до попсы, когда люди пели сами. Попса отняла право на песню, и песни тоже отняла.