— Верно, дед, пусть едет по железным полосам, — поддержал Ыттырультын. Я видел в кино — эта машина хоть и сильно дымит, но быстро едет, только полосы железные мелькают.
— Быстрее ему на самолете лететь, — подала голос великанша Рытыр.
— Будто он самолета не видел! — возразил ей Кукы. — Пусть первым из нашего Улака попробует езду по железным полосам.
— Правильно! — раздались голоса. — Пусть по железным полосам едет!
— А все же на самолете лучше, — пробубнила себе под нос Рытыр.
— Пусть Ринтын сам расскажет, как он думает добираться до высшей школы, — предложил Рычып.
Сколько раз, глядя на карту, Ринтын мысленно проделывал путь от Улака до Ленинграда. На карте дорога стала казаться знакомой до мелочей. Названия городов и поселков, лежащих на пути, прочно засели в мозгу. Но сейчас, взволнованный горячей заинтересованностью земляков в своей судьбе, Ринтын все забыл и, запинаясь, взволнованно ответил:
— По морю пароходом до Владивостока, а оттуда поездом по железной дороге до Москвы, а из Москвы уже в Ленинград.
— Хорошо, в Москву надо завернуть, — одобрительно кивнул головой старый Рычып. — И не забудь в каменное хоронилище сходить, посмотри на Ленина, запомни его лицо. Приедешь — нам расскажешь. А что, Ленинград лучше Москвы?
Татро, склонив голову над столом, что-то быстро писал, а Ринтын, все больше увлекаясь, рассказывал о далеком Ленинграде. Изредка слушатели бросали одобрительные реплики, а иногда недоверчиво качали головами. Улакцам очень понравилось, что в Ленинграде, как и в Улаке, летом долго не заходит солнце и по ночам бывает так же светло, как и днем.
— Хороший город, — одобрительно сказал Рычып. — Все, что полагается для настоящей земли, есть: и зима и лето, осень и весна, даже светлые летние ночи. Не то что в далеких жарких странах, где всю жизнь одно лето. И это так же надоедает, как всю жизнь есть одно мясо.
Макнув ручку в чернильницу, Татро поставил точку, будто пронзил бумагу копьем. Он поднялся с места и, сделав знак рукой, чтобы все замолчали, прочитал бумажку:
— "Предлагается за счет нашей артели одеть Ринтына, как едущего в высшую школу, во все матерчатое и сверх всего выдать ему пятьсот рублей". Как вы думаете? — спросил Татро, оторвавшись от бумаги.
— Мы думаем так же, как и ты, — ответил за всех Рычып.
…Перед последним экзаменом вдруг пошел дождь и растопил остатки нерастаявшего снега. В селении не осталось ни одного сугроба, но на море далеко до самого горизонта все еще тянулся припай. Он крепко цеплялся за берег и не собирался уходить. Охотники выгружали свою добычу в Кэнискуне и оттуда на собаках привозили ее в Улак.
Ринтын еще зимой узнал, что при восточном факультете Ленинградского университета открылись подготовительные курсы, на которые принимались лица, окончившие семилетнюю школу. Это известие еще больше укрепило Ринтына в его решении.
Однажды, проходя мимо пекарни, Ринтын увидел нуукэнских охотников. Они пришли за хлебом на байдаре и причалили против стойбища, на припае. Ринтын подошел к пожилому эскимосу, увязывавшему мешки со свежим хлебом, и робко попросил его:
— Вы не возьмете меня с собой?
— А куда тебе ехать?
— В Ленинград…
Эскимос поднял голову, оглядел Ринтына сверху донизу, усмехнулся и сказал:
— Наша байдара до Ленинграда не дойдет.
— Мне бы пока до Нуукэна доехать, — сказал Ринтын, — а там видно будет. Я заплачу за проезд.
Эскимос попробовал на вес мешок, еще раз взглянул на Ринтына и кивнул головой:
— Можем взять до Нуукэна. Только вместо платы ты отнесешь мешок с хлебом до байдары.
— Согласен! — закричал Ринтын и, не чувствуя под собой ног, помчался в интернат собрать свои нехитрые пожитки.
Как ни уговаривали учителя и друзья Ринтына подождать, пока придет официальный вызов, юноша был непреклонен.
Ему казалось: только стоит начать путь, как уже никакие препятствия не остановят его.
…Уже позади скала Ченлюквин. Растаял в светлом воздухе силуэт Вечноскорбящей, и только теперь Ринтын посмотрел вперед. На глазах у него были слезы. Чтобы их никто не заметил, он низко склонился над бортом, и лицо его забрызгали волны. Сердце щемило так, будто его сильно сжимали мягкими рукавицами. Рядом с сердцем лежал комсомольский билет, свидетельство об окончании Улакской неполной средней школы, справка из сельского Совета, деньги, выданные из колхозной кассы, и еще пачка денег, заработанных на строительстве Кытрынского аэродрома.
2
Когда дядя Кмоль уехал работать в Кытрынский райисполком, Ринтын завербовался на строительство аэродрома. Тогда он плыл по морю мимо Нуукэна на настоящем океанском пароходе и ему довелось стоять рядом с капитаном на мостике…