Читаем Время терпеливых (Мария Ростовская) полностью

Слова лились и лились, плавно и неспешно, будто разворачивалась перед Марией вся её жизнь. Настоятельница, одного возраста с княгиней, слушала внимательно, не перебивая, только лёгким кивком давая понять, что слышит и понимает.

Когда Мария сказала последнее слово, игуменья долго молчала.

— По долгу своему обязана сказать я сейчас: отпускаю тебе грехи твои, сестра. Только знай, Мария Михайловна — нет на тебе никаких таких грехов. Святая ты.

— Да ой! — засмеялась Мария. — Прямо так и святая!

— Прямо вот так и святая! — без улыбки подтвердила Евгения. — Что есть, то есть. И вот ещё что скажу тебе, Мария… Причаститься бы тебе.

Мария медленно подняла изучающий взгляд.

— Тоже так мыслишь?

Игуменья помолчала.

— Когда послушница признаётся, что морковную грядку плохо засеяла, поленившись, одно дело. И такая вот исповедь, это совсем другое. Так примешь святое причастие?

Теперь помолчала Мария.

— Приму. Права ты.

Вернувшись наконец к себе, Мария застала сына сидящим за летописью. Одной рукой князь придерживал страницу, другой ерошил волосы.

— Что, тетрадку насквозь прочёл уже? — улыбнулась Мария.

— Тетрадку? — оторвался от книги Борис. — А! Не, тетрадку я с собой возьму, ты ж обещала дать. Тут другое у тебя есть… — князь хлопнул рукой по толстой летописи.

— Неужто нравится, как пишет мать твоя?

— Не то, не то! При чём здесь «нравится»? Есть над чем подумать, ой, крепко подумать…

— Так ведь на то и пишутся книги, чтобы люди думали, их читая, — снова улыбнулась Мария. — Ты вот что, Бориска, закрой пока книгу-то. Давай ещё поговорим?

Уже погасли последние угли, а они всё говорили и говорили. Обо всём говорили — о внуках, о татарском царевиче Петре и основнной им в память о владыке Кирилле обители. О татарской жене Глеба упомянули, и Мария похвалила её — хоть и татарка, а умница, дом держит и детей воспитывает многим русским княгиням на зависть. Под конец сошлись во мнении, что именно такая жена и нужна Глебу Васильковичу, потому как чересчур смирен он для князя, и должен кто-то его толкать, иначе заснёт на ходу.

Центральная свеча в подсвечнике, зажжённая раньше других, внезапно зашипела и погасла.

— Ой, совсем заговорила я тебя, Бориска! — спохватилась княгиня. — Давай-ка и правда спать, за полночь уже.

— Пустяки… — Борис зевнул, прикрыв рот кулаком. — Светает поздно нынче, высплюсь…

— Ты вот что, ложись вот тут, на этой лавке. Я сама тебе сейчас постелю. А я у печки. Старая я, тепло любить стала, как кошка.

— Как скажешь, мама.

Борис Василькович уснул мгновенно, едва приклонив голову к подушке. Мария же ложиться не спешила — не было сна ни в одном глазу. И все мудрые мысли выветрились куда-то. Просто сидела пожилая женщина, сидела и смотрела, как спит её взрослый сын. Одну свечу она погасила, иначе не хватит до утра, но и оставшейся хватало с лихвой, чтобы видеть. Спи, Бориска, спи. Завтра у тебя будет трудный день…

Она уже смутно помнила, как переменила свечу. Когда небо за окном начало светлеть, медленно и неохотно, Мария легонько погладила сына по лицу.

— А? Что? — вскинулся Борис. — Фу-ты… Хорошо, что разбудила меня, мам…

— Что-то приснилось?

— Да уж… Приснилось мне, что татарский хаган я в Каракоруме, и всё вокруг меня ядом обмазано…

— Ну ты же покуда не хаган, — улыбнулась Мария. — Не пора тебе, сынок?

— И верно, пора! — Борис Василькович уже обувал сапоги, притопывая. — Дел по горло… Ты вот что… Может, мы того, на рождество к тебе приедем все сюда, и я и Глебка с татаркой своей. Внуки будут все в сборе. Ты как?

— Приезжайте, — снова улыбнулась Мария.

— Что-то ты нынче всё улыбаешься про себя, мама, — Борис Василькович уже застёгивал пояс. — Не иначе клад нашла пуда на три чистого злата.

— Ох и глупый ты, Бориска! — искренне рассмеялась Мария. — Борода, плешь вон уж появилась, а малец мальцом. Стала бы я из-за злата того улыбаться!

Они уже вышли на крыльцо, и стремянный подводил князю своему коня.

— Тогда что? — не выдержал Борис.

— Да просто хорошо мне. Ну всё, езжай уже, князь Ростовский!

— До свиданья, мама!

— Прощай, сынок!

Когда ворота обители закрылись, выпустив отъезжающих, Мария постояла ещё немного на крыльце, глубоко вдыхая морозный воздух. Да, вот и это лето прожили. Рождество на носу…

Вернувшись к себе, княгиня застала в келье всё ту же послушницу Агафью, разжигавшую огонь в печи.

— Как выспалась, матушка княгиня?

— Да я и не спала вовсе, — снова мягко улыбнулась Мария. — Успею выспаться, чай.

Закончив уборку, девушка вышла, и вгляд Марии упал на раскрытую рукопись и незакрытую чернильницу. Нехорошо, непорядок, подумала княгиня. Нет на меня Ирины Львовны, уж она-то не допустила бы такого безобразия. Кстати, надо бы и запись вчерашнюю закончить…

За окном уже вовсю алел восход. Долгая зимняя ночь кончалась.

Мария закончила запись от вчерашнего, обмакнула перо в чернила и поставила новое число — 9 декабря 6679 года. Ладно, хватит пока. Проживём день, тогда и запишем, что нужно.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Агасфер. В полном отрыве
Агасфер. В полном отрыве

Вячеслав Александрович Каликинский – журналист и прозаик, автор исторических романов, член Союза писателей России. Серия книг «Агасфер» – это пять увлекательных шпионских ретродетективов, посвящённых работе контрразведки в России конца XIX – начала XX века. Главный герой – Михаил Берг, известный любителям жанра по роману «Посол». Бывший блестящий офицер стал калекой и оказался в розыске из-за того, что вступился за друга – японского посла. Берг долго скрывался в стенах монастыря. И вот наконец-то находит себе дело: становится у истоков контрразведки России и с командой единомышленников противодействует агентуре западных стран и Японии. В третьей книге серии нас ждёт продолжении истории Агасфера, отправленного ранее на Сахалин. Началась русско-японская война. Одновременно разгорается война другая, незримая для непосвящённых. Разведочное подразделение Лаврова пытаются вытеснить с «поля боя»; агенты, ведущие слежку, замечают, что кто-то следит за ними самими. Нужно срочно вернуть контроль над ситуацией и разобраться, где чужие, а где свои.

Вячеслав Александрович Каликинский

Детективы / Исторические приключения / Исторические детективы
300 спартанцев. Битва при Фермопилах
300 спартанцев. Битва при Фермопилах

Первый русский роман о битве при Фермопилах! Военно-исторический боевик в лучших традициях жанра! 300 спартанцев принимают свой последний бой!Их слава не померкла за две с половиной тысячи лет. Их красные плащи и сияющие щиты рассеивают тьму веков. Их стойкость и мужество вошли в легенду. Их подвиг не будет забыт, пока «Человек звучит гордо» и в чести Отвага, Родина и Свобода.Какая еще история сравнится с повестью о 300 спартанцах? Что может вдохновлять больше, чем этот вечный сюжет о горстке воинов, не дрогнувших под натиском миллионных орд и павших смертью храбрых, чтобы поднять соотечественников на борьбу за свободу? И во веки веков на угрозы тиранов, похваляющихся, что их несметные полчища выпивают реки, а стрелы затмевают солнце, — свободные люди будут отвечать по-спартански: «Тем лучше — значит, станем сражаться в тени!»

Виктор Петрович Поротников

Приключения / Исторические приключения
Афанасий Никитин. Время сильных людей
Афанасий Никитин. Время сильных людей

Они были словно из булата. Не гнулись тогда, когда мы бы давно сломались и сдались. Выживали там, куда мы бы и в мыслях побоялись сунуться. Такими были люди давно ушедших эпох. Но даже среди них особой отвагой и стойкостью выделяется Афанасий Никитин.Легенды часто начинаются с заурядных событий: косого взгляда, неверного шага, необдуманного обещания. А заканчиваются долгими походами, невероятными приключениями, великими сражениями. Так и произошло с тверским купцом Афанасием, сыном Никитиным, отправившимся в недалекую торговую поездку, а оказавшимся на другом краю света, в землях, на которые до него не ступала нога европейца.Ему придется идти за бурные, кишащие пиратами моря. Через неспокойные земли Золотой орды и через опасные для любого православного персидские княжества. Через одиночество, боль, веру и любовь. В далекую и загадочную Индию — там в непроходимых джунглях хранится тайна, без которой Афанасию нельзя вернуться домой. А вернуться он должен.

Кирилл Кириллов

Приключения / Исторические приключения