Время терпеливых (Мария Ростовская)

В голосе князя Даниила слышалась скрытая ирония. Князь Михаил сдержал ухмылку. Ясное дело — после того случая, когда вместо восшествия на стол киевский Даниил Романыч оказался в Перемышле, изгнанный из своего Галича, чувства его к князю Михаилу трудно было назвать горячей любовью.

Однако времена меняются. Сегодня Михаил Всеволодович лично прибыл к своему вассалу, чтобы обговорить ряд важнейших вопросов. И разумеется, первейший из них — о совместной защите земель русских.

— В дом-то пустишь, Даниил Романович?

— Ха! Тебя да не пустить — возможно ли? Таран притащишь…

Князь Михаил засмеялся.

— Раз шутишь, не так всё плохо.

— Размещайтесь, гости дорогие. — Даниил махнул рукой старшему тиуну, чернявому мужику, по виду нерусскому. — Михайло, займись людьми. Пойдём, Михаил Всеволодович. Как, сразу в баньку с дороги или сперва за стол, закусить?

— Сперва разговор небольшой. А уж потом в баньку.

— Ну добро.

Во дворе возникла суета, побежали во все стороны слуги-холопы, вятшие витязи из охраны великого князя спешивались… Уже поднимаясь по лестнице на высокий верхний этаж, князь Михаил спросил:

— Что за человек в тиунах у тебя? Вроде нерусский.

— Мне крови сличать недосуг, мне от людей дело нужно, — ответил Даниил. — Цыган это. Крещёный. Михайлой я его перезвал.

— Ну-ну, — усмехнулся Михаил. — Собак дворовых Михаилами Всеволодовичами кликать не начал ещё?

Взгляды двух князей встретились, и оба разом рассмеялись

— Ладно, мне от людей тоже дело допрежь всего нужно, Данило Романыч.

— А я полагал, ты в баньке здешней попариться захотел… — в глазах князя Даниила читалась ирония.

Они уже шли по крытому переходу. По ходу князь Михаил цепким взглядом присматривался к укреплениям. Крепость Перемышля была неслабой, стены каменные, башни… Взять такой город очень и очень непросто, даже с осадными машинами.

— Смотрю я на город твой, княже… Прямо твердыня неприступная, гвоздь в сапоге у ляхов да мазовов. Не точат зубы-то?

— Как заточат, так и затупят, — Даниил шагал размашисто — Токмо мне и в Галиче неплохо было.

Михаил крякнул. Да, нечего возразить….

— Прошу! — Даниил самолично широко распахнул обе створки двери, окованной чеканной медью. — Эй! Елена, слышь? Гость у нас знатный!

Откуда-то из внутренних покоев вышла высокая, стройная молодая девушка, одетая в длинное иноземное платье глубого шёлка. Да нет, пожалуй, не такая и молодая, вгляделся князь Михаил. Лет двадцать уж, на самом краю стоит девка. Два-три года ещё, и можно в монастырь…

— Здравствуй, великий князь, — произнесла девушка мелодичным голосом, от которого в душе Михаила что-то ёкнуло. Против обыкновения, девица не поклонилась низко, а чуть присела по немецкому обычаю. Князь встретил взгляд больших серых глаз, внимательных и спокойных, и в душе ёкнуло вторично.

— Еленка, ты нам распорядись чего-нито на стол соорудить, — произнёс Даниил. — Вот, сестра моя родная. Как батюшка помер, так при мне и живёт. Родная кровь, как-никак.

В большой горнице уже вовсю хлопотали слуги, уставляя стол снедью. Елена распоряжалась ими, и князь Михаил то и дело отвлекался от беседы, следя глазами за высокой стройной фигурой. Девушка тоже то и дело бросала на князя быстрые, как просверк молнии, взгляды, тут же пряча их за частоколом густых ресниц.

После смерти жены князь более не намеревался жениться. Девок дворовых хватало, а для души никого не было… Да и девками, должно, не так уж долго придётся баловаться.

— А? — спохватился Михаил, упустив нить разговора.

— Вот двадцать один год уже, а замуж не могу отдать, — проводил глазами сестру Даниил. — Перед памятью отца неловко.

— Ты вот что… — Михаил Всеволодович прокашлялся. — Даниил Романович, такое дело… Отдай за меня сестру свою.

— Э-э… Да ты никак всерьёз, княже?! — изумился Даниил. — И ли всё ж таки шутка у тебя такая?

— Не шучу я, — князь Михаил глядел твёрдо. — Правду говорю.

Даниил крякнул.

— Да уж… Ну, раз правду… Еленка, слышь?

— Да, брат? — в дверях снова возникла высокая фигура в голубом шёлковом платье.

— Вот князь Михаил Всеволодович сватает тебя. Ты как?

Девушка подняла на князя Михаила серьёзные изучающие глаза. Ни вспыхнувших щёк, ни стыдливо потупленных очей… Михаил гулко сглотнул, вдруг остро испугавшись: вот сейчас скажет «нет», и конец…

— Согласна я, Михаил Всеволодович. Не обмани. — девушка улыбнулась.

Князь Михаил снова сглотнул.

— Не обману…

…

"В лето шесть тысяч семьсот сорок четвёртое нашед воинство великое на землю Волжской Булгарии, и взяли град стольный Булгар, и побили всех жителей его, от мала до велика…"

Перо быстро бежало по пергаменту, привычно выводя букву за буквой, ровные строчки ложились рядами. Отче Савватий давно уже научился думать и писать одновременно — в то время как рука выводила одно, мысли могли витать совсем в ином месте.

Да, страшная беда постигла булгар. Через столько-то лет после битвы на Калке вновь объявились на горизонте дикие монгольские орды, страшные, непонятные и непобедимые. Да, непобедимые, ибо никто ещё не смог покуда остановить их огненный бег.