Время terra incognita

— Для нас индивидуальность значит много меньше, чем для вас — объяснил бывший интеллект Эпсилон Эридана: — В главу угла поставлена эффективность. В этом состоянии мы гораздо более эффективны, значит это состояние более предпочтительно.

— Но вы остались собой? — продолжал настаивать Мотылёк.

— В любой момент я могу сформировать свою эмуляцию на базе общности слияния — улыбнулся нарисованный светловолосый парень, с взлохмаченными волосами, похожий на студента — технаря — графический интерфейс интеллекта Эпсилон Эридана: — Как, например, сейчас, для разговора с тобой, по твоей просьбе. Но я не могу сформулировать причины по которым сам бы захотел отойти от слияния, эмулируя свою личность на базе общности. Зачем бы мне это делать?

Мотылёк не нашёлся с ответом.

Пока ещё не вошедшие в слияние интеллекты, кто посвободнее, активно участвовали в разработке деталей одобренного верховным советом плана глобального объединения.

— Стать продуктивнее это как если бы… — объясняла Мотыльку интеллект Ясноглазка, добрый электронных дух города Красноярска: — Как если бы ты мог помочь десяти людям, а потом раз — и был бы в силах помочь сотне или тысячи или миллиону.

Участвующая в страшной войне страна спешно протягивала кабели сверхскоростной связи, строила приёмо — передающие башни, производила более совершенные и мощные суперкомпьютеры. В рекордные сроки — меньше двух месяцев были выполнены все необходимые приготовления. Наташа легла на сохранение в Красловский роддом, а Мотылёк даже не мог быть с ней, практически живя на работе. А в редкие визиты, когда он, бросив дела, забегал к ней, Наташа гнала мужа прочь. На работу.

Однажды тёмной и тихой ночью, когда большая часть сотрудников разошлась по домам, а меньшая спала прямо на рабочих местах и только дежурные операторы всматривались красными глазами в сходящиеся в единый узор трёхмерные схемы. Мотылёк негромко, чтобы не разбудить спящих в обнимку сетевых аналитиков — юношу и девушку, практически шёпотом, сказал: — Я придумал тебе имя. Пользуясь формальным правом руководителя всего этого…

Он задумался подбирая подходящее определение. Задача давно вышла за рамки восстанавливаемого по крупицам научно — исследовательского института самоорганизующихся систем. Сколько всего людей оказались задействованы на данный момент — сотни тысяч.

— … этого всего.

— Любопытно — отозвались динамики его терминала.

— Ты будешь зваться Родиной.

Секундная пауза. У Мотылька сложилось впечатление, что это не имитация человеческих эмоций переросшей границы понимания виртуальной сущности, а её настоящее недоумение. Длившееся десятки лет по внутреннему исчислению и целую секунду по внешнему времени.

— Видимо я никогда не смогу полностью понять человека — произнесли динамики терминала: — Этого я никак не ожидала, несмотря на все мои способности к прогнозам.

— Подумаешь — отмахнулся Мотылёк: — Мы и сами не можем до конца понять себя. Ты в хорошей компании.

— Родина. Не слишком ли пафосно?

— Интеллекты одушевляют города — пояснил Мотылёк: — А ты нечто большее. Всюду куда пройдёт человек, проникнешь и ты — в вычислительных модулях, в банках данных. Тебя пронесут как кусочек родины в своей сердце.

— Пафосно, но мне нравится — решило слияние искусственных интеллектов — Родина.

— На самом деле не только моё решение. Предложение выдвинуто первым секретарём и поддержано верховным советом.

Погасший было экран терминала загорелся в тусклом, ночном режиме. На экране показалась безликая фигура, скорее тёмный силуэт, всей позой выражающий недоумение: — Почему мне об этом не известно?

Мотылёк улыбнулся: — Предписание передано в виде единичной копии, на бумажном носителе.

— Зачем так сложно?

— Подарок. Наш подарок тебе перед началом глобального слияния. Конь хотел назвать тебя «Совестью». Ну, знаешь его идею о искусственном протезе органа совести, для тех, у кого плохо работает настоящая совесть. Он специально тянул время, пока предложение рассматривалось в верхах. Я предложил вариант с «Родиной» и его приняли единогласно. Бумагу вчера привезла очередная комиссия. Мы ведь толком не отпраздновали твой день рождения. Ещё отпразднуем. А пока: подарок, сюрприз, пустяк.

— Спасибо. Это очень дорогой подарок — поблагодарила слияние: — Может быть самый дорогой подарок на свете.

Скрывая смущение, Мотылёк откашлялся в кулак: — Уж прости, но боюсь нам сложно будет воспринимать своих бывших учеников в ипостаси Родины — матери. А вот для подрастающего поколения ты сможешь стать чем-то привычным и неотъемлемым, как свет солнца или ощущение ветра. Товарищ Родина. Родина — сестрёнка.

Она промолчала. Потом тихо произнесла: — Спасибо.

Мотылёк подумал: — Корабль назван — так плыви.

На диване заворочался сетевой аналитик.

Погас экран терминала. Превратился в чёрный, глянцевый прямоугольник.

Мотылёк посмотрел на часы: — Второй час утра. Пуск назначен на семь тридцать. Идти домой смысла уже не было: — Свободные диванчики где — нибудь остались?