Время terra incognita

Передачи — только продукты и исключительно по разрешённому списку. Вещами, естественно, молодых матерей полностью обеспечивала больница. Продуктами тоже, но ставший отцом человек почти физически не может прийти с пустыми руками. Пусть лучше приносит входящие в список разрешённых продуктов яблоки, груши и апельсины, чем что-нибудь специфическое и неучтённое. Передачу пришлось сдать на проверку и стерилизацию. Затем получить обратно в пакете из тонкого прозрачного пластика.

Только после всех приготовлений и под присмотром мелкого медицинского кибера, поприветствовавшего Мотылька голосом Родины, его пропустили в постродовое отделение.

Там, в белом боксе размером с четверть салона пассажирского мобиля, пройдя по тёплому ковру цвета недавно выпавшего снега, Мотылёк поставил на белый подоконник цветной букет в простой белой вазочке с голубеньким узором. Пакет с фруктами положил на тумбочку около двери. Хотел подойти и поцеловать Наташу лежащую на застеленной белыми покрывалами из впитывающей нано-ткани кровати, но медицинский кибер предупреждающе вытянул манипулятор. Рано ещё целоваться. Микрофлора младенца пока не стабилизировалась и последнее, что ей требовалось это появление каких-нибудь неучтённых бактерий приехавших попуткой на счастливом папаше.

Поэтому Мотылёк стоял в крохотном, вытянутом, как пенал, белоснежном боксе и смотрел на два своих чуда счастливыми глазами. Наташа улыбалась, а младенец кривил маленькую физиономию и не хотел сознавать важности исторического момента — новый человек родился! Новый житель земли.

— Красивый? — спросила Наташа показав глазами на учащегося управлять лицевыми мышцами малыша.

— Совсем не красивый— признался Мотылёк: —Маленький и розовый.

— Он ещё вырастит— сказала Наташа и Мотылёк согласился: —Конечно вырастит.

На Чернореченском железнодорожном вокзале людно и празднично. Возвращаются ушедшие на войну парни и девчонки. Малиновская Света растерянно оглядывается, не в силах найти в радостном круговороте встреч самого дорогого ей человека.

— Иди прямо— подсказывает из наручного коммуникатора Родина: —Теперь налево. Снова прямо. Развернись на сто восемьдесят градусов…

С радостным криком Светка бросилась на спинку вернувшегося в Чернореченск Николая Гончара. Казалось бы только двадцать минут назад говорили друг с другом через сеть, пока подъезжавший к вокзалу поезд замедлял ход и швартовался к перрону. Но сколько поцелуев, сколько горячих объятий и слёз накопилось за это время.

Коля держал Свету в руках, от чего её туфли задевали ноги и чемоданы находящихся рядом пассажиров, только сегодня на такие пустяки никто не обращал внимания.

— Коля. Коленька— не унималась Светлана.

А он безуспешно отбивался и повторял как сломавшийся магнитофон: —Ну что ты. Ну что.

Впрочем, были в радостном круговороте и островки молчаливого спокойствия. Вот обнимает двух братьев мать, а отец держит пенал с посмертной наградой третьего сына, не вернувшегося с войны. И пронзительно больно и всё равно радостно, потому что другие люди живые, другие вернулись, мир будет жить даже ценой жизни родного и любимого человека.

— Пойдём, пойдём скорее— суетится Света.

Николай смеётся, поднимает сумку. Воротник парадной формы высок и колюч. Света исколола об него всю шею. На Колиных плечах горят огнём нашивки командира отделения.

Алёша Мотылёв, младший брат Дениса Евпатьевича Мотылёва, получил в лицо снежком, но не расстроился, а наоборот — захохотал в голос. Десятки, если не сотни, мальчишек устроили грандиозное снежное сражение в первомайском парке. Снежное сражение в ознаменование окончания сражений настоящих.

Официально об окончании войны никто не объявлял. Но какое дело до этого мальчишкам, если один за другим возвращаются ушедшие по призыву отцы и братья, если позавчера отменили детскую вечернюю смену на заводах и у них теперь вдосталь времени и сил после школы, чтобы устроить в первомайском сквере грандиозное снежное сражение. Американские империалисты изгнаны с советской земли. Так получи снежком в лоб! И не прячься за ледяными скульптурами оставшимися после районных соревнований ледяных скульпторов месячной давности. И за спинами прохожих не прячься и за скатанной детворой семьёй снеговиков тоже.

Погода тёплая. Температура не ниже минус десяти и ветра нет. Снег влажный, ноздреватый. Белый, как больничные покрывала, выпавший только вчера и, частично, сегодня утром. Прекрасно скатывается в снежки и сотни снарядов летят в разные стороны.

Случайный прохожий, лучше обойди первомайский парк стороной, если не хочешь получить в спинку пущенный не слишком меткой рукой снежок.

Руки от долгого контакта со снегом покраснели. Кожу приятно саднило, как если бы долго и упорно оттирать её мочалкой в ванной.