Время уходить

Рэй Брэдбери Время уходить

Ray Bradbury The Time of Going Away

© Перевод:

Мысль зрела три дня и три ночи. Днём он носил её в голове, как розовеющий персик. Ночью она облекалась плотью и висела в безмолвном воздухе в лучах деревенской луны и деревенских звёзд. В предрассветной тишине он долго ходил вокруг неё, примеряясь. На четвёртое утро он протянул невидимую руку, взял её и проглотил всю целиком.

Он встал быстро, насколько позволяли силы, сжёг старые письма, уложил в чемоданчик кое-какую одежду, потом — будто на похороны — надел чёрный костюм и блестящий галстук цвета воронова крыла. Почувствовал, что за спиной в дверях стоит жена и смотрит на его спектакль глазами критика, который готов вот-вот выбежать на сцену и остановить представление. Протискиваясь между нею и косяком, буркнул:

— Извини.

— Извини! — вскричала она. — Это всё, что ты можешь сказать? Собрался втихомолку, путешествовать задумал!

— Ничего я не задумывал, — ответил он. — Так само получилось. Три дня назад меня осенило предчувствие. Я понял, что скоро умру.

— Не говори так, — сказала она. — Мне это действует на нервы.

Его глаза смотрели на край неба, в них отражался горизонт.

— Я чувствую, что моя кровь замедляет свой ток. А мои кости? Прислушайся — как на чердаке, когда скрипят балки и оседает пыль.

— Тебе всего семьдесят пять, — сказала жена. — Ты твёрд на ногах, хорошо видишь и слышишь, ешь с аппетитом, отлично спишь. Что же ты мне голову морочишь?

— Во мне говорит голос самого бытия, — ответил старик. — Цивилизация слишком далеко уводит нас от нашего изначального «я». Возьми хоть островитян-язычников…

— Не хочу!

— Это же общеизвестно: островитяне-язычники чувствуют, когда подступает смерть. Они обходят друзей, прощаются с ними и раздают всё своё земное имущество…

— А жён не спрашивают?

— Часть земного имущества они отдают жёнам.

— Ещё бы!

— А часть друзьям…

— Ну. это мы ещё посмотрим!

— Часть друзьям. Потом садятся в лодку, гребут на закат и больше не возвращаются.

Жена окинула его взглядом с ног до головы, словно лесоруб, оценивающий дерево.

— Бросают семью! — отчеканила она.

— Ничего подобного, Милдред, — просто-напросто приходит пора умирать. «Время уходить» — вот как они это называют.

— Кто-нибудь хоть раз нанимал лодку и плыл следом, чтобы проверить, чего ради всё это затевается?

— Конечно, нет, — ответил старик неодобрительно. — Это бы всё испортило.

— А ты не думаешь, что у них есть жёны и дружки на других островах?

— О нет. Они просто плывут на закат, будто животные, которые чувствуют приближение Великого Часа. Больше я ничего не знаю, мне этого достаточно.

— Зато я знаю, — сказала женщина. — Ты опять начитался в географическом журнале про слоновьи клады.

— Не клады, а кладбища! — крикнул он.

— Кладбища, клады, — я думала, что сожгла все журналы. А ты ухитрился спрятать!

— Послушай, Милдред, — решительно заговорил он, беря свой чемодан. — Моя душа устремлена на север, и никакие слова не повёрнут меня на юг. Я слышу зов потаённых истоков примитивной души.

— Ты слышишь то, что вычитал в очередном номере журнальчика этих побродяг! — Её указательный палец смотрел на него. — Думаешь, у меня совсем, памяти нет?

Он весь поник.

— Только не перебирай всё с начала, прошу тебя!

— Не забыл ли ты косматого мамонта? — спросила она. — Тридцать лет назад, когда в русской тундре нашли мороженого слона? Ты и Сэм Герц, этот старый болван, и ваша блестящая идея: поехать в Сибирь и завоевать мировой рынок консервами «Косматый мамонт»!! Думаешь, я не помню, как сейчас, твои слова: «Представь себе, сколько заплатят члены Национального географического общества, лишь бы отведать мяса сибирского мамонта! Десять тысяч лет, сто веков, как вымер, — и вот он, на столе!» Думаешь, шрамы той поры зажили в моей душе?

— Я их отлично вижу, — сказал он.

— Думаешь, я забыла, как ты отправился искать пропавшее племя оссео, или как их там звать, где-то в Висконсине? А по субботам вечером — рысцой в городок, пока однажды не накачался так, что ухнул в карьер и трое суток пролежал там со сломанной ногой!

— Великолепная память, — вздохнул он.

— Так как же обстоит дело с этими дикарями и «временем, уходить»?.. Нет уж, послушай меня, я скажу, какое сейчас время. Время сидеть дома! Время, когда плоды не падают сами в руки, за ними надо идти в лавку. Кстати, почему именно идти? Да потому, что кто-то из живущих в этом доме — я не называю имён — несколько лет назад разобрал машину, словно часы, да так и оставил. В четверг будет десять лет, как я подбираю всюду автомобильные части. Ещё десять лет, и от машины останется только кучка ржавчины. Погляди в то окно! Сейчас время сгребать и сжигать листья. Время рубить деревья и колоть дрова. Время чистить печи и вешать ставни. Время перекрывать крышу — вот какое сейчас время. И если ты задумал улизнуть от работы, выкинь эту мысль из головы!

Он поднёс руки к груди.

— Мне больно тебя слушать, ты совсем не веришь в то, что природа наделила меня способностью чувствовать приближение рока.