Время умирать

— Иногда им надоедают бифштексы, — подтрунил он над ним, — и тогда они выбирают цыпленка или барашка.

Альфонсо покачал головой. В то, что африканец может устать от мяса, просто невозможно было поверить.

— А сколько зарабатывает чернокожий в Южной Африке? — спросил он.

— Около пятисот рэндов в месяц, если это обычный неквалифицированный рабочий, но там много и черных миллионеров.

Пятьсот рэндов было больше, чем человек зарабатывал в Мозамбике за год, и это еще, если ему вообще посчастливится найти работу. А миллион — это была такая цифра, которая просто выходила за пределы воображения Альфонсо.

— Пятьсот рэндов. — Он удивленно покачал головой. — А разве им платят в рэндах, а не в бумажных эскудо или зимбабвийских долларах? — взволнованно спросил он.

— В рэндах, — подтвердил Шон.

В сравнении с другими африканскими валютами рэнд был так же надежен, как золотой соверен.

— И в магазинах полно товара, товара, который человек может купить на свои рэнды? — подозрительно спросил Альфонсо.

Ему было трудно представить полки, полные товаров, предназначенных для продажи, исключая шеренги трогательных бутылок с местной газированной водой и пачки дешевых сигарет.

— Все, что хочешь, — заверил его Шон. — Мыло и сахар, растительное масло и консервированная кукуруза.

Для Альфонсо все это было позабытой роскошью.

— Сколько хочу? — переспросил он. — И никаких карточек?

— Столько, за сколько сможешь заплатить, — снова заверил его Шон. — А если твой живот набит до отказа, то ты можешь купить туфли, костюмы, галстуки, транзисторные приемники или темные очки…

— А велосипед? — взволнованно спросил Альфонсо.

— Только люди из самых низов ездят на велосипедах. — Шон улыбнулся, наслаждаясь сам собой. — Остальные раскатывают на машинах.

— У черных есть собственные машины?

Это Альфонсо обдумывал довольно долго.

— А для такого человека, как я, там найдется работа? — спросил он очень застенчиво, что было вовсе не в его характере.

— Для тебя? — Шон сделал вид, что задумался, а Альфонсо покорно ждал его приговора. — Для тебя? — повторил Шон. — У моего брата золотые рудники. Ты смог бы стать бригадиром уже через год. А через два — вырасти до начальника смены. Я могу устроить тебе работу в тот же день, как ты прибудешь на копи.

— А сколько получает бригадир?

— Тысячу, две тысячи в месяц, — пообещал Шон. Альфонсо был поражен. В РЕНАМО ему платили примерно один рэнд в сутки, причем в мозамбикских эскудо.

— Да, я бы не прочь стать бригадиром, — задумчиво пробормотал он.

— А разве хуже быть сержантом РЕНАМО? — продолжал подшучивать над ним Шон.

Альфонсо иронически рассмеялся.

— Конечно, в Южной Африке ты не сможешь голосовать, — продолжал разыгрывать его Шон. — Право голоса имеют только белые.

— Голосовать? Что значит голосовать? — спросил Альфонсо, но потом сам ответил на свой вопрос: — В Мозамбике у меня тоже нет права голоса. Никто не голосует в Замбии, Зимбабве, Анголе, Танзании. Никто не голосует в Африке, разве что пожизненно выберут президента, да однопартийное правительство. — Он покачал головой и фыркнул. — Право голоса? Ты не можешь съесть право голоса. Или надеть его, или поехать на нем на работу. За две тысячи в месяц и за полный живот ты можешь забрать мое право голоса себе.

— В любое время, когда окажешься в Южной Африке, заходи навестить меня. — Шон потянулся и посмотрел на небо.

Уже можно было различить кроны деревьев. Вот-вот должен наступить рассвет. Они загасили окурки и поднялись с земли.

— Я должен тебе кое-что сказать, — прошептал Альфонсо. Его изменившийся тон сразу привлек внимание Шона.

Он снова присел на корточки и взглянул на шантана. Альфонсо смущенно прочистил горло.

— Мы прошли с тобой вместе долгий путь, — пробормотал он.

— Долгий тяжелый путь, — согласился Шон, — но уже виден конец. В это же время завтра…

Он не стал продолжать, а Альфонсо долго не отвечал.

— Мы с тобой сражались плечом к плечу, — наконец сказал Альфонсо.

— Как львы, — подтвердил Шон.

— Я называл тебя Баба и Нкози Какулу.

— И я этим гордился, — формально ответил Шон. — А я называл тебя другом.

Альфонсо в темноте кивнул головой.

— Я не могу позволить тебе перейти границу Зимбабве, — сказал он с внезапной решимостью.

Шон перенес тяжесть тела на пятки.

— Это почему же?

— Помнишь Катберта? — спросил Альфонсо, и Шону потребовалось какое-то время, чтобы вспомнить это имя.

— Катберт… а, ты имеешь в виду того, с авиабазы Большая скала. Того, что помог нам провести операцию?

Казалось, все это было так давно.

— Племянник генерала Чайны, — кивнул Альфонсо. — Именно о нем я и говорю.

— Сэмми Дэвис-младший, — улыбнулся Шон. — Такой холодный равнодушный кот. Да, я хорошо его помню.

— Генерал Чайна разговаривал с ним по радио. В то самое утро с базы хеншо, после нашей победы. Я был в бункере, в соседней комнате и слышал все, что он говорил.

Шон почувствовал, как по его спине пробежал холодок, а кончики волос на затылке начало покалывать.

— И что же Чайна ему сказал? — спросил он, боясь услышать ответ.