Время умирать

— Что там, Джоб? — крикнул он. Послышались еще крики и плеск из зарослей, потом появились Джоб и Матату, волоча вдвоем какой-то длинный черный предмет.

— Нам начинает везти. — Шон осклабился и хлопнул Рикардо по плечу.

Это было традиционное долбленое каноэ, около семнадцати футов длиной, вытесанное из цельного ствола сосисочного дерева, Kigeliaafricana. Оно было достаточно широким, чтобы сидеть в нем, но обычно им управляли, стоя на корме и отталкиваясь длинным багром.

Джоб вычерпал из суденышка остатки воды, а потом они тщательно его проверили. Корпус явно не раз чинили, щели были законопачены в нескольких местах, но в целом каноэ было вполне пригодно для плавания.

— Обыщите деревню, — скомандовал Шон. — Надо найти, чем они конопатили лодку. И скажи потом Дедану и Пумуле, чтобы вырезали пару багров.

Клодия завизжала, и все повернулись на звук. Она снова взвизгнула, приглушенно и как будто издалека, и Шон ринулся туда, на бегу хватая винтовку, оставленную им у стены обгорелой хижины.

— Клодия! — закричал он. — Где ты? Только лесное эхо передразнило его в ответ: «Где ты?.. Где ты?..»

* * *

Застегивая ремень, Клодия обнаружила, что может затянуть его вокруг талии на две лишних дырочки. Она усмехнулась, с одобрением глядя на свой живот, который из плоского стал впалым. Долгий переход и скудное питание уничтожили последние граммы жира на ее стройном теле.

— Вот забавно, в век изобилия люди нарочно морят себя голодом. — Она опять улыбнулась. — Зато дома можно будет дать себе волю — много-много пасты и красного вина.

Возвращаясь в деревню, Клодия поняла, что в поисках уединения зашла дальше, чем собиралась. Густая чаща колючего кустарника преградила ей путь. Пытаясь обойти заросли, Клодия наткнулась на широкую ровную тропу, которая вела через кусты к краю болота.

Клодия с облегчением шла по ровной дороге, не подозревая, что это тропа бегемотов — одна из тех лесных магистралей, что мощные звери протаптывали, выбираясь по ночам в джунгли. Но по этой тропе никто не проходил уже много месяцев. В здешних краях бегемотов истребили, как и прочую живность. Клодия прибавила шагу, чтобы поскорее вернуться к отцу, к тому же ей стало неуютно одной в лесу. Теперь она почти бежала.

Впереди прямо посреди тропы была расстелена старая циновка, сплетенная из сухих стеблей папируса. Очевидно, когда-то она принадлежала обитателям разоренной деревни; Клодия удивилась — что ей делать в таком неподходящем месте? — но циновка явно не представляла собой препятствия, и девушка решительно ступила прямо на нее.

Яма предназначалась для бегемота. Провалившись в десятифутовую воронку, огромный зверь плотно застревал, зажатый между земляными стенками ямы. Отверстие было прикрыто крепкими ветками, которые выдерживали вес человека или животного помельче, но ломались под тяжестью бегемота. Сверху были набросаны стебли папируса и наброшена циновка.

Ловушку вырыли очень давно, ветки и папирус давно сгнили. Едва ступив на них, Клодия с воплем провалилась в яму. Второй раз она вскрикнула, ударившись о пологую земляную стенку. На дне ямы стояла затхлая вода, скопившаяся за сезон дождей. Клодия неуклюже приземлилась, больно подвернув ногу, и перекатилась на спину в луже грязи.

У нее перехватило дыхание, в левом колене пульсировала острая боль. В течение нескольких минут она не могла даже отозваться на голоса, зовущие ее сверху. Она с трудом села и подтянула раненое колено к груди, отчаянно хватая ртом воздух, чтобы наполнить сведенные судорогой легкие. Наконец ей удалось издать сдавленный возглас:

— Я здесь!

— С тобой все в порядке? — наверху показалось встревоженное лицо Шона.

— Кажется, — выдохнула она и попыталась встать, но колено пронзила жгучая боль, и она снова упала. — Мое колено…

— Держись, я спускаюсь. — Голова Шона исчезла. Послышались голоса Джоба, Матату и ее отца. Затем в яму упало, разворачиваясь, толстое кольцо нейлонового каната. Шон ловко спустился по нему вниз и спрыгнул с высоты нескольких футов, со всплеском приземлившись в густую грязь.

— Прости меня, — сокрушенно сказала Клодия. — Опять я вляпалась.

— Не извиняйся, — ухмыльнулся Шон. — Я к этому не привык. К тому же ты не виновата. Давай лучше посмотрим, что с твоей ногой.

Он присел перед ней на корточки.

— Ну-ка пошевели… Чудесно! Колено можешь согнуть? Замечательно! Значит, кости целы. Давай выбираться из этой дыры.

Он сделал петлю на конце каната, и закрепил Клодии под мышками.

— О'кей, Джоб, — крикнул он наверх. — Тяни! Только аккуратнее, приятель, аккуратнее.

Когда они наконец выбрались из ямы, Шон еще раз тщательно осмотрел поврежденное колено Клодии. Закатав штанину ее джинсов, он произнес:

— Вот черт!

Командуя группой разведчиков, Шон повидал множество увечий, типичных для парашютистов-десантников, — сломанные кости и хрящи, растянутые сухожилия лодыжки и колена. Нога Клодии распухала на глазах, и красноватый оттенок будущего кровоподтека уже окрасил гладкую загорелую кожу.

— Сейчас будет больно, — предупредил он и слегка потянул ее за ногу.

— Ай! — вскрикнула Клодия. — Не надо.