Время умирать

Шон бежал вперед, не ослабляя хватки, волоча Рикардо за собой сквозь густой колючий кустарник и даже не оглядываясь. Он был уверен, что Тукутела направится на следующий из вереницы островов и выйдет на открытую воду. Он заставит Рикардо сделать выстрел даже издалека, чтобы хотя бы ранить слона и задержать его, тогда он сможет догнать его и прикончить.

Где-то позади Матату неразборчиво что-то прокричал — предупреждение или, быть может, крик о помощи. Шон резко остановился и стал прислушиваться. Происходило нечто, чего он не ожидал и к чему не был готов.

Внезапно из кустов раздался грохот и треск, а затем пронзительный трубный вопль разъяренного слона, но звук шел сзади, хотя Тукутела пропал совсем в другом направлении. Секунду Шон не мог понять, в чем дело; когда его осенило, мурашки поползли по его обнаженной спине.

Тукутела сделал то, чего никогда не делал ни один из тех слонов, что он встречал в своей жизни. Старик не убежал, как они думали, он обошел их сзади, чтобы уловить их запах. И сейчас Шон чувствовал, как ветер касается обнаженной кожи его спины, лаская ее, как неверная любовница, и унося его запах туда, где огромный слон проламывался сквозь кусты в поисках преследователей.

— Матату! — заорал Шон. — Беги! Беги наперерез ветру!

Он грубо толкнул Рикардо к стволу высокого тика.

— Стой здесь! — рявкнул он. По низким ветвям на дерево при необходимости было легко вскарабкаться, и Шон, оставив Рикардо, бросился на помощь Матату.

Он несся напролом сквозь кусты, перепрыгивая через поваленные стволы и крепко прижимая к груди винтовку; лес звенел от рева взбешенного слона.

Он приближался стремительно, как лавина серых камней. Тукутела катился по лесу, как горный обвал, круша и подминая на своем пути деревья поменьше, вынюхивая кисловатый человеческий запах, идя по следу, чтобы выплеснуть на людей главную ненависть своей жизни.

Вдруг Матату вынырнул из кустов в нескольких шагах от Шона. Рядом с ним он готов был встретить любую опасность, и, вместо того чтобы убегать наперерез ветру, как сделал Пумула, инстинкт подсказал ему, что следует вернуться к хозяину.

Увидев его, Шон на бегу изменил направление, знаком велев Матату следовать за ним. Он пробежал около ста шагов в сторону, наперерез ветру, чтобы сбить Тукутелу со следа.

Наконец остановившись, они ничком бросились на землю и замерли. Трюк сработал: Пумула тоже скрылся с наветренной стороны. На время Тукутела потерял их запах. В лесу стояла тишина, такая непроницаемая, что Шон слышал, как у него в голове отдаются удары сердца.

Он знал, что старый слон где-то рядом; так же, как и они, он затаился, насторожив свои огромные уши, пытаясь уловить их запах даже кончиком длинного хобота.

«Не бывало еще такого слона, — подумал он, — слона, который охотился бы на своих преследователей. Сколько же раз на него самого охотились, сколько раз человек причинил ему боль, если даже малейший признак человеческого присутствия приводит его в такую ярость? Тукутела — Сердитый, теперь понятно, почему тебя так назвали!»

И тут из леса раздался звук, который Шон меньше всего ожидал услышать, — громкий человеческий голос, который принадлежал Рикардо Монтерро.

— Тукутела, мы с тобой братья! — кричал он слону. — Мы — все, что осталось от былых времен. Наши судьбы связаны. Я не могу убить тебя!

Слон услышал его и вновь издал вопль, такой высокий и пронзительный, что будто сверло вонзилось в их барабанные перепонки. Тукутела помчался на звук человеческого голоса, как серый танк. Он несся напролом, сокрушая кусты, и когда он пробежал пятьдесят ярдов, ненавистный человеческий запах вновь наполнил его ноздри, и Тукутела рванулся к его источнику.

Рикардо Монтерро даже не пытался влезть на дерево, у которого его оставил Шон, он лишь привалился к стволу и прикрыл глаза. Головная боль настигла его внезапно, как удар топора, она ослепляла его сверкающими вспышками света, но сквозь эту боль он услышал вопль слона, и вместе с раскаянием на него накатила горечь отчаяния.

Он выронил «ригби», который остался лежать на палой листве; протягивая вперед безоружные руки, он вслепую заковылял навстречу слону, в нелепой надежде умиротворить гигантского зверя и загладить свою вину перед ним, со словами:

— Я не причиню тебе вреда. Мы братья.

Кусты с треском расступились, и Тукутела вырос перед ним, как ожившая гранитная скала.

Шон бежал к тому месту, где оставил Рикардо, ныряя под низкие ветви и перепрыгивая через поваленные стволы, пока не услышал оглушительный слоновий топот и человеческий голос прямо перед собой.

— Сюда! — заорал он. — Сюда, Тукутела! Иди ко мне, я здесь!

Он надеялся отвлечь слона от Рикардо, хотя и знал, что это бесполезно. Тукутела выбрал себе жертву, и ничто не могло оторвать его, кроме самой смерти.

Зрение Рикардо частично прояснилось — будто расчистилось небольшое оконце среди белых сполохов и крутящихся огненных колес. Он увидел, как огромная серая голова Тукутелы показалась из бреши в стене лесной зелени, и над ним нависли длинные пятнистые бивни, как перекладины крыши, которая вот-вот обрушится.