Время ушельцев (СИ)

Ворден даже не успел испугаться, когда Верхнее Море внезапно расступилось перед ним. Внизу холодно блеснули льдистые скалы Нирвы и зловещие черные кляксы на них — все, что осталось от передовых цитаделей.

«Сокрушитель звезд» чудом успел избежать, казалось, неминуемой гибели. А на обзорный экран медленно выплывали облачные силуэты кораблей Мидгардского щита.

Но строй был уже разрушен. Идти на прорыв поодиночке означало верную смерть. Оставалось последнее, самое крайнее средство.

— Галеры, вперед! — скомандовал Ворден. — Цитаделям к повороту приготовиться!

Ценой потери галер Вордену удалось выиграть несколько минут. Но маневр этот был совершенно бесполезен: драконы Тилиса уже покинули подожженную крепость. И, когда остатки группы флотов «Центр» примчались туда, она уже полыхала со всех концов, заволакиваясь дымом, оплывая вниз и теряя форму.

А там, наверху, в быстро чернеющем небе одна за другой гасли звезды.

То ли страшный взрыв, разрушивший половину крепости и убивший Фаликано, повредил самое Сердце Мира, то ли еще что — но этот мир умирал.

И — сто тысяч проклятий! — мидгардский флот был уже тут как тут.

Вордену удалось вырваться из рушащегося мира. Но путь к другой, верхней крепости был уже безнадежно отрезан.

Залп!

«Сокрушитель» вздрогнул от чудовищной отдачи, когда Жезлы Пустоты помчались в цель. Но навстречу им взметнулась волна пламени — и проглотила их.

«Сокрушитель звезд» отчаянно палил из всего своего оружия. Один из кораблей во вражеском строю уже разворачивался, выходя из боя, и огонь охватывал его надстройки. Но второй, рядом с ним, стремительно приближался…

— «Ворон» горит! — крикнул впередсмотрящий.

— Вижу! — отозвался командир «Янтаря» Аграхиндор. — Вперед!

И, полуобернувшись к стоявшей рядом Даэре:

— Так ты уверена?

— Уверена. Это — цитадель Вордена.

Маленький кораблик на обзорном экране продолжал расти.

— Неучи! Сосунки! — злорадно посмеивался Ворден. — Вот сейчас они подойдут поближе, вот сейчас…

Удар! Защитное зеркало разлетелось на тысячи осколков, и каждый из них сверкал в луче внезапно ослепшего локатора маленьким солнцем. Кораблик исчез с экрана, но Ворден знал: он здесь, рядом. И никаких шансов справиться с ним у незрячего «Сокрушителя» уже нет.

— Огонь! Огонь! Огонь! — кричал Ворден. — Полный огонь! Ураганный! Вы слышите? Огонь!

Но в его отчаянном крике ему самому слышалось совсем другое слово:

— Агония!

«Янтарь» резко вильнул в сторону.

— Эй, на руле! Ты что, струсил? — и, внезапно поняв, в чем дело, Аграхиндор метнулся на корму, выправил курс… и, закашлявшись кровью, медленно опустился на палубу, заклинив румпель своим телом.

— Вот и все, — прошептала Даэра. — Теперь моя очередь…

И, опирая свой магический жезл, как винтовку, о фальшборт, она выкрикнула заклятие, к которому прибегают лишь очень немногие маги, и только в самом крайнем случае:

— Ойо эрувэ эа теннойо! Вечно сущее да пребудет вовеки!

Боль была страшной, но Ворден ее почти не чувствовал. Как будто в кресле перед разбитым вдребезги экраном сидел кто-то другой, и это его растерзанное тело пожирало пламя. С треском рушились переборки. Скрежетали расходящиеся швы. И, казалось, корабль громко и печально стонет, прощаясь навсегда со своим боевым командиром.

Всю свою жизнь Ворден смеялся над сказками о бессмертии души. И только сейчас он понял с неотвратимой ясностью: это не сказки.

Тело его умирало. Душа оставалась жить, и исправить уже ничего было нельзя.

Через мгновение он был мертв.

Глава пятая и последняя

«Они полагают, что в этом и состоит суть и смысл жизни — делать все по собственной своей воле, ни от кого не завися, нижe от всякой мысли о Вечносущем (да пребудет оно вовеки!), от вечного и докучного соотнесения своих поступков с Его волею. Благо тому, кто может понять, что сие против естества, и обращает душу свою к Источнику всякого света, и созерцание Его столь сладостно, что все утраты обращаются в ничто. Стократ же благо тому, кто внимает Вечносущему ежечасно. Ибо он навеки записан в книге жизни, и его жизнь делает мир живым. И посему…»

— Und darum er der Behuter heibt, — прочел вслух Митрандир, с трудом разбирая готический шрифт.

— И посему зовется он Хранителем, — произнес вошедший в комнату альквэарминской башни Фаланд. — «Искусство волшебства» в переводе Целлариуса. Глава пятая и последняя, повествующая о Хранителях и Осквернителях.