Время увядающих лилий

Когда произносились эти слова, я внимательно смотрел за выражением лица Изабеллы Трастамара, на котором ледяная маска то и дело нарушалась, отражая пусть частично, но истинные эмоции. Корсика ей нравилась, равно как и возможность уцепиться за Монако. Оно и понятно, ведь ухвати часть, потом можно и расшириться, используя один портовой город как отправную точку. Да и нас, Борджиа, она явно хочет заглотнуть и затем медленно переварить по примеру удава. С последним точно обломится с жалобным хрустом, что же до расширения… тут можно подумать. Главное чтобы расширение шло в не мешающем нашим планам направлении, только и всего.

Пришлось… поспорить по поводу претензий Изабеллы Трастамара на ещё парочку кусков, которые пока находились под Карлом Валуа. Признаться, к окончательному взаимопониманию за столь короткое время не пришли, но пока это не подгорало. В отличие от иной проблемы, более «ритуального» характера. О ней королева Кастилии с Арагоном и напомнила.

— Сперва должна состояться коронация, а затем свадьба. И мне хочется видеть на этом важном событии всех итальянских государей. Для вас, Борджиа, это тоже будет полезно.

— Итальянские государи и правители на свадьбе первого короля Италии, — аж зажмурился от удовольствия Родриго Борджиа. — Лучше только они же на коронации моего сына! Я приглашу их всех. И от того, приедут они, опоздают, прибыв только к свадьбе, или вовсе откажутся — мы сможем понять их готовность принять новый, изменившийся мир.

Или неготовность, тут уж смотря у кого. Уверен, что правитель Сиены Пандольфо Петруччи точно будет не в восторге, даже если и появится, равно как и представитель Венеции… и Мантуи. Зато такие как Катарина Сфорца с Пьеро Медичи точно и появятся, и будут в ближайшие годы покорно следовать в кильватере политики Борджиа. Иного выхода, особенно с учётом сложившейся геополитической ситуации, у них просто не имеется. А вот Эрколе д’Эсте — это особый разговор. Его надо дожимать, но при этом с предельной осторожностью, дабы не бросился в объятья Венеции с перепугу.

Пока я думал об этом, Изабелла Кастильская и «отец» были заняты тем. что обсуждали различные тонкости что коронации, что церемонии последующего бракосочетания. Деловые веники, млин! Бьянка, та просто откровенно скалилась, наблюдая за всей гаммой эмоций, отображающейся у меня на лице. Не то чтобы эта самая гамма была заметна всем и каждому, но вот тем, кто успел меня хорошенько изучить — тут уже совсем иной разговор. Мда, ядовитость в моей подруге растёт и крепнет, чего тут скрывать. Вдобавок понимает, что уж ей то подобное никоим образом не грозит — я ж не садист, чтобы девицу со специфическими пристрастиями сватать кому-либо. Хотя насчёт её младшей сестры, Риккарды, стоит на досуге задуматься. Уверен, что на руку сей юной синьорины найдутся охотники.

Довольно неожиданно королева приказала своему секретарю, до сего момента так и остававшегося безмолвной тенью, покинуть нас. И попросила меня таким же образом изъять синьорину де Медельяччи. Вышеупомянутая противиться даже не пыталась. Понимала, что всё равно тайной сказанное в её отсутствие не станет — я от подруги по оружию скрывать важные вещи точно не собирался. Понимала ли это Изабелла Кастильская? Вряд ли. Имело ли это значение? Затрудняюсь ответить, по крайней мере, пока.

Причина изъятия из помещения даже этих двух доверено-перепроверенных персон оказалась проста, но от того не менее значима. Изабелла Трастамара закончила представать в облике королевы, заботящейся о высокой политике, и показала иную грань личности — матери, беспокоящейся по поводу судьбы своей дочери.

— Хуана с детства была не самым обычным ребёнком, — призналась королева после виляний вокруг да около. — Она с трудом принимает новых людей, молчалива, но вместе с тем очень чувствительна.

— Это я успел заметить, — признал я очевидное. — Потому могу обещать, что буду очень осторожен, чтобы её переезд сюда, в Италию, оказался как можно менее беспокоящим. Ну а про предельно благожелательное отношение своего окружения и вовсе говорить не стану — это и так очевидно.

— Наш посол при Святом Престоле, Диего Лопес де Харо, будет сообщать мне о состоянии дочери. В письмах моя дочь может о многом не договаривать из-за скромности и нежелания тревожить.

— Хуана ещё слишком молода, чтобы быть так резко оторванной от родных для себя мест. А потому… Я уверен, что при безопасности морского пути между теми же Остией и Валенсией посещения Хуаной родных краёв будет благотворно сказываться как на её здоровье, так и на спокойствии её матери, то есть вашем. Ведь почему бы будущей королеве Италии время от времени не посещать владения союзного государства?