Время ведьм

На полусгнивших ступенях сидела черная кошка. Блестя зеленым глазом, она внимательно рассматривала женщину, облизывая языком холеные лапки.

— А ну пошла отсюда! — цыкнула на нее Эльвира Олеговна так, что предвестницу неприятностей, как ветром сдуло.

Аккуратно ступая, стараясь не провалиться, теща зашла в дом, потянув на себя тугую дверь. Изнутри резко потянуло сыростью и запахом давно заброшенного жилья. Правая нога запуталась в тканном узком половике, из-под которого брызнули во все стороны больше десятка пишащих мышей. Эльвира Олеговна брезгливо поморщилась и включила фонарик на телефоне.

Тусклый свет вспышки осветил лавки, круглый стол и пучки каких-то трав по углам. Открытая створка окна, качалась на однйо лишь петле, тихонько поскрипывая. На столе стоял огарок оплавившейся свечи. По углам висели плотные клочья паутины, среди которых еле слышно шевелился огромный паук.

— Мяу! — раздалось позади женщины истеричное и надрывное. Выглядело так, будто кот выполняет здесь обязанности сторожа, а сейчас укоризненно выговаривает вторгшейся в его владения женщине свои претензии. Теща вздрогнула и снова топнула ногой. Черная кошка мигом скользнула под лавку и теперь пялилась на нее оттуда своими изумрудными глазами, склонив по-человечьи голову на бок.

— Чего смотришь? — ругнулась на нее Олеговна и прошлась по дощатому полу.

Было понятно, что ни Мишки ни Миланы ни наркотиков с обкуренной молодежью она тут не найдет. Чихнув от поднявшейся пыли, теща вышла во двор. Каликта висела на прежнем месте, точно так же покачивалась и скрипела на одной петле. Мурашки брызнули россыпью по спине мишиной бабушки. Она вздрогнула, закрыла глаза и помотала головой, отгоняя наваждение. Она четко помнила, как сломала ее при входе. Но и после прочтения молитвы «Отче наш», и после многократного промаргивания калитка висела на прежнем месте, а следов тещи на вытоптанной тропинке не было, будто сюда она прилетела по воздуху.

— Чертовщина какая-то… — пробормотала Эльвира Олеговна, вспомнив: таксист рассказывал, что неподалеку есть старое городское кладбище, решив искать внука именно там. Богатое воображение тут же нарисовало картинку, изображенных на них сатанистов, которые приносят в жертву на могильном старом камне его обкуренного внука. Сердце отчаянно с закололо, готовясь выпрыгнуть из груди.

— Я иду Мишенька! — пробормотала она, пробираясь сквозь сугробы, чтобы оставить после себя хоть какой-то след. Кое-как, намочив ноги, она смогла выйти на дорогу возле Миланиного опеля. Огляделась по сторонам и увидела чуть впереди заросшую плющом металлическую оградку, из-за которой теперь все отчетливее слышались возбужденные голоса нескольких человек, в большинстве своем женских. На сердце слегка отлегло, может не сатанисты, а феменистки похитили ее внука?

Снег предательски хрустел под ногами. Мысль о том, что почти стемнело, не оставляла Эльвиру Олеговну в покое. Замок на ограде был срезан. Срез был свежий и блестел на фоне кусков ржавчины, которые отваливались от корпуса. Цепь висела рядом на тонких отсрых прутьях медленно со скрипом покачиваясь.

— Господи помоги! — прошептала Олеговна и перекрестилась.

Могилы были старые, еще дореволюционные. Здесь давно перестали хоронить, а родсвтенников похороненных разбрасала судьба по свету, многие давно вымерли и в первую и во вторую мировые войны, а сколько революций сотрясало эту грешную землю, не счесть. Кресты покосились, металлические оградки практически сгнили и лишь каменные надгробья сохраняли в себе лишь какую-то память.

— Василий Афанасьевич Головко, — прочитала Олеговна, с трудом разобрав надпись на раскрошившимся памятнике, — годы жизни 1827–1869… Вот это да! — хмыкнула она. Теща никогда не бывала раньше в этом районе и даже не знала, что тут есть такое древнее кладбище. Следы уходили куда-то вглубь некрополя, теряясь среди заброшенных могил. Гул голосов доносился именно оттуда. С трудом преодолевая страх, теща медленно пошла в сторону шума, ориентируясь только лишь на слух. Включать фонарик на телефоне она опасалась, боясь выдать себя, и если бы не свет миллионов звезд, густо рассыпанных на темно-синем небе, и полной луны, то она бы точно споткнулась и расстянулась во весь рост на одной из могилок.

Через несколько десятков шагов теща, когда ограда кладбища позади окончательно расстворилась в сумерках, увидела отблески костра. Пламя поднималось высоко вверх, разрывая непроглядную мглу своими оранжевыми языками огня.

— Точно сатанисты! — прошептала Олеговна, тяжело дыша.