Время ведьм

– Рад вас видеть, мой друг!– поприветствовал он меня с безмятежным лицом. Похоже он ничего не знал о второй жизни своей дочери или был околдован какими-то чарами. – И милая Светлана тут!– он попытался поцеловать руку моей жены, но та ловко уклонилась,спрятавшись за худенькую спину Красовской.– Вас тут целая делегация…– намекнул он на Янку.– Что-то случилось?

– Случилось…– буркнул я.– Мне бы хотелось знать, где сейчас находится ваша дочь Милана…

– А что собственно произошло?

– Вы позволите войти?

– Конечно-конечно, только простите нас…Элизабет несколько нездоровится. Она прилегла недавно в спальне, не хотелось бы ее будить…

– Мы постараемся как можно тише!– Янка первая шмыгнула мимо англичанина, ловко осмотрелась, не разуваясь прошла в зал. Света проследовала за ней. Лишь я один остался с Николасом, который нелепо улыбался. Разводя руки в сторону. Мне показалось или его кожа в прошлый раз была светлей, чем сейчас? Я пригляделся, наклонившись поближе, но одетый в клетчатую рубашку профессор английского университета слегка отклонился.

– Простите, я закрою дверь, с вашего позволения.

Поджав нижнюю губу, я прошел в квартиру в след за девочками. Они уже пытались что-то выяснить. Янка заглядывала за штору на подоконник,а Светка перелистывала записную книжку Николаса.

– Что собственно происходит?– на пороге зала стоял отец Миланы. Лицо его покрылось возмущенными красными пятнами, а руки сжались в кулаки.– По какому праву вы роетесь в моих вещах?

– Нам необходимо знать, где находится ваша дочь, возможно она причастна к похищению нашего сына…

– И моей тещи!– добавил я.

– Это какой-то бред…– Николас тяжело сглотнул, вытер пот со лба рукавом рубашки и сел в кресло, точнее рухнул. Старая мебель обиженно взвизгнула. – Такого не может быть…Милана она…Она всегда была хорошей девочкой…Отличницей! Вы что-то путаете, дорогие мои,– забормотал он.

– Где ваша дочь?– посмотрела ему в глаза Светка и вдруг отшатнулась назад. Кожа на лбу профессора Николаса лопнула вдоль, обнажив что-то глиняное. Глаза его вдруг закрылись,а потом вдруг вспыхнули пронзительно синим огнем. Крупными чешуйками человеческая кожа отваливалась от отца Миланы. Он встал с кресла и улыбнулся. Лопнули губы, расползаясь, как старое белье.

– Твою ж мать…– прошептала я, глядя, как обычный на вид человек на глазах превращается в огромного гляняного монстра. Рядом заорала отчаянно Яна, прижавшись ко мне.

– Это голем!– прокричала Светка, едва успев отшатнуться. Глиняная рука чудовища с размаху хотела влепить моей жене пощечину, но вместо это зарядила по напольному торшеру, разнеся его в клочья.

– Это мой прощальный сюрприз вам, дорогие несостоявшие свекр и свекровь,– голосом Миланы проговорил голем,– он вас задержит на некоторое время, а может и убьет, а к тому времени я сделаю все то к чему готовилась столько лет.

– Милана!– примирительно поднял я руки, шагнув к преобразившемуся Николасу, но в его глиняных мозгах было лишь это сообщение. На мгновение я замешкался и получил чувствительную оплеуху, от которой улетел в сторону.

– Ааа!– снова заорала Яна, заметавшись по комнате. Чудовище обратило теперь на нее внимание и шагнула к ней.

– Я тебя не знаю!– проговорил голем.– Кто ты?

Красовская истерично улыбнулась, подавшись назад. Спиной журналистка уперлась в балконную дверь. Ручка ей попала куда-то под руку, и она распахнула ее довольно-таки быстро. Я расстеряно наблюдал,как глиняный голем пытается вытолкнуть мою верную подругу и боевую соратницу в окно.

Бывший Николас ухватил ее за плчеи и отвесил увесистую пощечину. Голова журналистки качнулась. Из разбитой губы потекла кровь.

– Дворкин!– заорала она.– Сделая хоть что-нибудь! Он меня сейчас в окно выбросит!

Не сговариваясь,мы с женой подбежали к не обращающему на нас внимания голему, подхватили за ноги и рывком дернули вверх. Крепкие пальцы соскользнули с шелковой кофточки Янки и тело бывшего английского профессора соскользнуло вниз, на ходу рассыпаясь на комья сырой глины.

– Фух…– выдохнул я, сползая по пластику, которым был обшит балкон, на пол.

– Кофточку порвал гад…– с горечью в голосе объявила Красовская, показывая нам синяки на загорелой в солярии коже. Рукав куртки и яркой блузки безжизненно повисли. Из-под них выглядывала тоненькая бретелька красного кружевного лифчика. Поймав мой заинтересованный взгляд, Светка хмуро поправила на место оторванный рукав и, тяжело шатаясь, встала на ноги.

– Что теперь будем делать?– она отряхнула выпачканные в глине руки и посмотрела на нас с Красовской.

– Не знаю…Элизабет…– начал было я, но за меня закончила жена.

– Элизабет уже здесь…

Тяжело ступая, в зал зашел еще один голем, бывший ранее не особо привлекательной женщиной. Теперь и от ее лица мало что осталось человеческого. Глиняная голова была разделена надвое. На одной стороне кожа сошла полностью, а на другой вполне себе гуляла вполне себе ехидная человеческая улыбка. Короткое домашнее платье разошлось по шву, обнажив трещины по всему телу.