Время ведьмы

Петрович с парой товарищей внимательно следил от своего гаража, ожидая, когда дамочка, продемонстрировав полный арсенал бабьей глупости, обратится за помощью к настоящим мужчинам.

Татьяна перевернула в дужках замки, личинками вверх и от души прыснула в каждый «незамерзайкой», баллончик которой достала из объемистой сумки.

Василий Петрович поставил отвисшую челюсть на место и признал рыжую полноправным членом гаражного клана.

Сейчас «ракушка» Петровича стояла запертой, как и остальные. Народ здесь появлялся вечером, после работы, или по выходным.

Выгонялись из гаражей авто, открывались капоты, и начинались неспешные вдумчивые беседы, под обязательный «Владимирский централ». Иногда рукастый Вадик из гаража, что стоял в противоположном конце ряда, вытаскивал из своего гаража мангал, и тогда устраивалось совместное пиршество, отчего-то напоминавшее Татьяне древние языческие обряды.

Пару раз она не успевала исчезнуть, и ее вовлекали в поедание вкуснейшего шашлыка. А также «совместное распитие крепких спиртных напитков», как торжественно объявлял непременный участник мероприятий – оперуполномоченный Алексей из третьего подъезда.

Татьяна выгнала из гаража свой старенький «Фольксваген Гольф», с усилием потянула вниз дверь гаража, навесила замки, закрыла, подергала дужки.

Задумчиво постояла у машины. Вроде бы ничего не забыла.

Выехав со двора, бросила взгляд на указатель топлива – бензина меньше полбака, надо заправиться, и, доехав до перекрестка, повернула к Первомайской улице.

Очереди на любимой заправке, спрятавшейся среди гаражей и автобаз, рядом с круговым перекрестком, не было, и уже через несколько минут приободрившийся синий «Гольф» радостно вылетел на МКАД.

Время «предрабочих пробок», к счастью миновало, поэтому на Кольцевой, в основном, резвились дальнобойщики и грузовики строительных компаний, с ревом пролетающие мимо жалких на их фоне легковушек.

Татьяна внимания на невоспитанных монстров не обращала, привычно встав во второй ряд: и сзади никто не будет нервно сигналить, как в крайнем левом, и не придется срочно перестраиваться, когда впереди появится очередной съезд с МКАДА или поворот к какому-нибудь строительному рынку.

Впереди показался щит, предупреждающий, что до Каширского шоссе осталось три километра, и Таня перестроилась в правый ряд. Повернув на Каширку, так и решила ехать в правом – дорога незнакомая, лучше не спешить, да и рассмотреть окружающие пейзажи не помешает.

Конечно, в мае, когда даже пыльная придорожная зелень играет всеми оттенками ярко-зеленого, или ранней осенью, в пору золотого безумия, Подмосковье смотрится просто волшебно, и даже не верится, что где-то неподалеку – один из самых безумных городов мира. Но и сейчас, когда деревья только начинались просыпаться, и лишь присмотревшись, можно было заметить на деревьях первые почки, девушка находила в пейзаже своеобразную негромкую притягательность.

В опущенное до середины окно временами врывались запахи свежей земли, оживающих деревьев, и тот неопределенный щемящий запах, от которого сладко замирает сердце, и понимаешь – весна. Солнце. Новый мир, с новыми чудесными людьми и неожиданными встречами где-то рядом.

В проигрывателе негромко выводит что-то романтичное Кенни Джи, треплет волосы легкий ветер – жизнь прекрасна!

Таня почувствовала, как исчезает плохое настроение, вызванное разговором с Николаем из пресс-службы, и поднимается волна ничем не оправданного оптимизма.

Промелькнул указатель «Белые Столбы», «Барыбино», «Михнево», и Татьяна еще раз сверилась с картой, лежавшей на «торпеде».

Так – Ступино, налево, а там по грунтовке. Только сейчас она сообразила, что весенняя грунтовка в Московской области может означать и две глубокие колеи, заполненные кашей из грязи, воды и талого снега.

Ладно, снега по случаю аномального тепла не будет, а вот всего остального там может быть с избытком.

Но, думать надо было раньше, мысленно пожала плечами Татьяна, и продолжила путь.

Миновав небольшую деревеньку, путешественница снизила скорость. Вот она, грунтовка… Правда, на удивление приличная. «Гольф» неторопливо переваливался по местным колдобинам, а его пилот, как иногда тщеславно величала себя Татьяна, оглядывался в поисках ориентиров, о которых рассказывали те, кто уже побывал в этих местах.

На сайте любителей пеших прогулок Таня нашла упоминание о том, что дорога должна проходить по берегу озера, после чего уходить влево, на холм, на вершине которого и стоит усадьба.

Речь, правда, шла о развалинах усадьбы и Татьяна думала, что, в лучшем случае, она побродит вокруг, фотографируя живописные руины и составляя наброски язвительного сопроводительного текста.

Попетляв по полям, грунтовка, действительно, вышла на берег небольшого, похожего на след гигантской лапы, озера. Ветер гнал по серой воде легкую рябь, колыхалась прошлогодняя перемерзшая трава, и на Таню вдруг пахнуло запахом нездешней, негородской жизни – одинокой, застывшей в пространстве и времени, созерцательной, погруженной в себя и вечность.