Время веры

Через века пронесла Христова Церковь идеал великого возвышения, обожения человека, полного просветления его в Боге. Истина Божества, на земле воплотившегося во Христе, является и в истине преображения человеческой жизни… «Бог стал Человеком, чтобы человек стал богом»… Оставаясь, по природе своей, тварью, человек, по благодати Сына Божия Иисуса Христа, находит утерянный свой образ Божий. Так уголь, проникаясь огнем, хотя и остается углем, но теряет свою черноту и делается светоносным… И человек во Христе становится сыном Божьим, тварью бессмертной, восстановленной в Боге.

Это основа христианства… Гражданская, социально-государственная свобода имеет в своем основании эту веру в высокое предназначение человека.

Таково учение Церкви. Св. Григорий Богослов, в IV веке, в своем Слове, посвященном памяти скончавшегося Василия, Архиепископа Кесарии Каппадокийской, так передает разговор Св. Василия с императором Валентом. Из этого диалога можно видеть, с каким мужеством христиане выявляли и защищали, пред жестокими государственными властями, свой идеал и свое понимание человека.

С в. В а с и л и й В е л и к и й, (отвечает императору, который упрекает его в высокоумии, за нежелание подчиниться императорской воле, в вопросах веры):

И м п е р а т о р В а л е н т. — В том, что не держишься ты одной веры с царем, когда все другие склонились и уступили.

С в. В а с и л и й. — Не сего требует мой Царь (Бог); не могу поклониться твари, будучи сам Божия тварь и имея повеление быть богом.

И м п. В а л е н т. — Разве ты не боишься властей ?

С в. В а с и л и й. — Нет, не боюсь.

И м п. В а л е н т. — Даже хотя бы ты потерпел всё то, что находится в моей воле?

С в. В а с и л и й. — Что же это такое? Объясни мне.

И м п. В а л е н т. — Отобрание имущества, изгнание, истязание, смерть.

С в. В а с и л и й. — Угрожай чем-нибудь иным, если у тебя что-нибудь иное есть, а эти угрозы нас не трогают.

И м п. В а л е н т. — Как же это, почему тебя не трогают эти угрозы?

С в. В а с и л и й. — Потому что не боится отобрания имущества тот, кто ничего у себя не имеет; разве что потребуешь от меня моей простой одежды и тех немногих книг, из которых состоит всё мое имущество. Что такое изгнание — я не могу понять, потому что не связан ни с каким местом; и то, на котором живу теперь, не мое, и всякое, куда меня ни кинут, будет мое место. Лучше же сказать, всюду Божье место и я буду везде странником и пришельцем. А истязания тела, что они у меня могут взять, когда нет у меня даже и тела (оно тоже Богу принадлежит)… Смерть же для меня благодетельна, она скорее пошлет меня к Богу, для Которого я живу и тружусь, для Которого большею частью себя самого, я уже умер, и к Которому давно стремлюсь…

Вместе с Василием Великим, христиане во всех народах, могут сказать: «Во всем ином, о, правители, мы скромнее и смирнее всякого, — это повелевает нам заповедь; а когда дело о Боге, и против Него дерзают восставать, тогда, не обращая внимания ни на что, мы имеем в виду одного Бога».

Так говорили с государственными властями, гнавшими Церковь, истинные христиане и пастыри всех веков и народов. Если были также пастыри, слабые духом, которые прислуживали сильным и угождали богатым, то не они отражали истину христианства, а те, которые были подобны Василию Великому. Если бы не было таких пастырей, не было бы и самой веры. А вера Христова прошла чрез все века и никакие гонения не могли угасить ее огня.

Бесчисленны в истории примеры мужества пастырей Церкви, указывавших народу и государственным властям своей страны путь правды и милости Божьей… Сколько было умучено таких пастырей и в Русской Церкви за последнее десятилетие…

Исповедник и мученик наших дней, Архиепископ Крутицкий, Иларион (Троицкий), умерший в петроградской тюрьме, после отбытия им заключения в Соловецком концлагере, — говорил, выражая разум Церкви:

«С воплощением на земле Единородного Сына Божия человечество получило новые силы — началось восстановление падшего естества человеческого, вызван к бытию процесс созидания нового человека, новой твари. Жизнь и совершенствование личности в Церкви несет с собою счастье и блаженство. Не как внешняя награда подается это счастье и блаженство, а является как внутреннее и непременное следствие самого совершенства, ибо мы утверждаем тождество добродетели и блаженства. Несмотря на всю скорбь в мире, наше христианское упование радостно, светло. Наша мысль не мрачная, но светлая… Ибо „не видел того глаз, не слышало ухо и не приходило то на сердце человеку, что приготовил Бог любящим Его“» (Исаия, 64, 4; I Кор. II, 9).

54. О ДОСТОЕВСКОМ

В Нью-Йорке, в Чеховском издательстве, вышла ценная книга лучшего современного русского философа, Николая Онуфриевича Лосского: «Достоевский и его Христианское Миропонимание».