Время вестников

«Аргира» и следующие за ней перегруженные суденышки развернулись к острову. Барка шла неторопливо и валко, шлепая веслами и переползая с волны на волну. Крепость, обрывистое побережье и городок казались едва выступающими над размытой линией горизонта, и приближались еле-еле, словно подтягиваемые на длинной, упругой резиновой ленте.

Где-то на полпути, когда уже стали различимы отдельные строения на берегу, случилось досадное происшествие, омрачившее витавший над баркой дух всеобщего примирения и согласия.

С левого борта, там, где выпало сидеть Казакову, к «Аргире» приблизилась маленькая лодка. Двигалась она причудливыми зигзагами и рывками, то быстрее, то медленнее. Два человека гребли, третий, выбравшись на нос и пытаясь удержать равновесие, отчаянно крутил над головой грязную тряпку. Прикинув возможный курс сближения, Сергей озадачился. Пассажиры лодчонки явно вознамерились протаранить «Аргиру», ибо шли наперерез цветастой барке.

Внезапно на загадочной лодке бросили весла и истошно заорали. Ветер относил слова в сторону, однако можно было разобрать, что, во-первых, кричат на норманно-франкском, во-вторых, вопли адресованы Беренгарии. Крикуны несколько раз назвали английскую королеву по имени, и были услышаны. Преодолевшая апатию Беренгария подалась вперед, выглянув из коврового шатра и обозрев море. Болтливый посланец разом умолк и тоже торопливо зашарил глазами по сторонам.

– Кто эти люди? Что им нужно? – наваррка прищурилась, вглядываясь в плясавшую на волнах плоскодонку. – Смотрите, вон тот человек машет флагом. Может, они в беде?

Знаменосец на лодке учел ошибку, расправив свой стяг. Стало видно, что в руках у него полотнище некогда белой ткани, перечеркнутый прямым черным крестом.

– Миледи Беренгария! – надсаживаясь, орала странная троица. – Миледи, не верьте им! Не верьте ромеям! Они везут вас на погибель! У них нет ни чести, ни совести, они грабят паломников к Святой Земле и продают в рабство неверным! Они… – окончание фразы затерялось в плеске волн.

– О Мадонна, – сокрушенно вздохнул посланец. Не было печали. Он ведь предупреждал, что от угодивших в полон рыцарей Тампля не будет ничего, кроме сплошных неприятностей. Предлагал поскорее отпустить их за хороший выкуп, а не держать на острове. Вот, пожалуйста, напророчил. Гавань слухами полнится, и троица болванов решила проявить героизм, упредив франкскую гостью о коварстве киприотов. – Кирия Беренгария, не обращайте внимания. Сейчас ими займутся. Иво! – он раздраженно повысил голос, обращаясь к кому-то из телохранителей. – Не сиди, как пень! Убери этих горлодеров с глаз моих!..

Молчаливый сосед Сержа наклонился, извлекая из-под своей скамьи необычно короткий лук с двумя сильно изогнутыми рогами, и ярко-красный кожаный колчан – не круглый, плоский. Набросил на положенное место петлю тетивы, натянул и, почти не целясь, выстрелил. Под звонкое «треньк!» тип с черно-белым флагом перевалился через борт и канул в морские глубины. Его сотоварищи схватились за весла. Это отсрочило их гибель на считанные доли секунды. Еще два выстрела, и никем не управляемая шлюпка бессмысленно закружилась вокруг своей оси. Стрелок равнодушно кивнул начальству, мол, работа выполнена, убрал лук и вернулся к созерцанию моря.

Казаков нервно сглотнул, невольно пытаясь отодвинуться подальше. Простые нравы Средневековья во все красе. Был человек, шлеп – и нет человека.

– И как это понимать? – заломила бровь Беренгария. – Может, я ошибаюсь, только флаг, коим пытались привлечь наше внимание, весьма походил на обрывок знамени Ордена Храма. Вы прикончили этих людей, даже не попытавшись узнать, чего они хотят!

– Кирия королева, – примирительно заговорил ромей, – понимаю, милосердное женское сердце отзывчиво к чужим несчастьям. Но поверьте, эти проходимцы не заслуживали вашего сострадания. Это просто бродяги, наверняка похитившие лодку у честного рыбака и разжившиеся где-то белой тряпкой. Все, чего они добивались – настроить вас против нашего повелителя да выклянчить подаяние пощедрее.

– И вы приказали их убить, – королева Английская неохотно опустилась на мягкое седалище.

– Разумеется! – искренне удивился посланник Комнина. – Они кричали поношения моему господину и сами навлекли на себя кару. Разве ваш супруг поступил бы иначе?

Беренгария насупилась и смолчала. Да, с Ричарда бы, пожалуй, сталось поступить именно так, а уж про Филиппа-Августа и говорить нечего. И все же, все же…

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ День Всех Святых

31 октября,

в течение дня.

…Благородный барон Серж де Шательро проснулся ранним утром от молодецкого храпа соседа по нарам, шевалье Теодора Чиворта, да еще оттого, что заели блохи. Барон сел и продрал глаза. Секунд пять он пытался спросонья сообразить, что же такого было вчера и за какие грехи его заперли в КПЗ. Потом вспомнил всё и вслух произнес нехорошее русское слово.