Время вьюги (часть первая) (СИ)

      - В любом случае, от меня вы правды не добьетесь хотя бы просто потому, что я знаю даже меньше вашего. - Наклз не любил вмешиваться в чужую личную жизнь и еще меньше он любил давать советы. С его точки зрения, молодой человек, стоящего под снегом и быстро-быстро моргающего белыми ресницами, сделал очень сомнительный выбор, но здесь не ему было судить. При всех ее недостатках, Дэмонре нельзя было отказать в некотором обаянии, видимо, идущем от силы характера. - Мессир Рейнгольд, окна здесь расположены низко. Сугробы намело высокие. Возможно, вы придумаете какой-то способ потрясти упомянутую даму настолько, что она осознает возможность пить и ругаться и в вашем обществе тоже, раз уж вам это так важно. А теперь я желаю вам доброго дня.

      Кланяться Наклз снова разумно не стал, потому что голова у него все еще гудела. Впрочем, Рейнгольд, похоже, оторопел настолько, что прегрешения против этикета не заметил.

      - Доброго дня, мессир, - только и откликнулся он вслед. Но Наклз уже шел по улице и мало что слышал за мерным гулом, звучащим где-то в районе затылка.

      Утро выдалось холодным и светлым, таким, что блекло-голубое высокое небо почти не отличалось от снега, а человеку с мигренью хотелось лечь и умереть на месте. Дворники успели почистить дороги, так что, догадайся Наклз с вечера не накачаться дэм-вельдским сокровищем, прогулка показалась бы ему сплошным удовольствием. Теперь удовольствие портили головная боль и крайне смутное представление о том, что он скажет студентам. И еще одна неопределенная мысль, обитающая где-то на задворках сознания. Что-то о Рэде и о том, что совать нос туда не следовало.

      У моста сидела плотно закутанная в шерстяной платок женщина неопределенного возраста. Рядом с ней примостился мальчик лет десяти. Попрошайничество по калладскому закону приравнивалось к воровству, а воровство - к диверсии против государства. Раньше за это можно было легко лишиться рук, а потом попрошаек стали отправлять куда-нибудь, куда солнце не заглядывает, добывать камни, уголь или даже "голубое серебро". На рудниках, где обнаружилось последнее, больше полугода не выживали даже сильные мужчины. В общем, профессиональных нищих в Каллад не было уже лет двести. Зато имелось некоторое количество уличных торговцев, сбывающих всякую дешевку, вроде спичек и вязаных рукавиц. Эти двое как раз предлагали восковые свечи. Вернее, свечи были разложены на тряпке перед женщиной, а мальчишка что-то мастерил.

      Носы у обоих по цвету мало чем отличались от лучших калладских маков.

      "Мир остается прежним, мир всегда остается прежним", - как заклинание повторил про себя Наклз, проходя мимо. Аксиома Тильвара, по большому счету, исключала сколько-нибудь значительное изменение баланса того, что принято считать "добром" и "злом". Кто-то все равно будет вести занятия в Калладской Академии Наук и пить после этого теплый чай на кафедре, а кто-то будет сидеть у моста, пытаясь продать никому не нужные свечи омерзительного желто-зеленого цвета. Кто-то взойдет на трон, а кто-то - на плаху. Кто-то будет убивать в Рэде, а кто-то будет умирать в Каллад. Ничего никогда не менялось.

      Наклз развернулся и пошел обратно, к сидящей паре.

      - Сколько? - рассеянно полюбопытствовал он, кивнув на свечи.

      Женщина подняла на него бесцветные глаза и хриплым голосом ответила:

      - Большая - пять кольдэ. Маленькая - три. Возьмете две - сброшу кольдэ с каждой, мессир.

      - Все вместе - сколько?

      В бесцветных глазах мелькнуло что-то непонятное.

      - Вы покупаете свечи или мой уход отсюда?

      Наклзу хотелось сказать, что он покупает отсутствие воспаления легких у ее ребенка, но мальчишке было лет десять, не меньше, а в таком возрасте оскорбления уже запоминались. Поэтому он только пожал плечами:

      - Свечи. У меня званый вечер. Давайте сюда все, что есть. Сколько?

      Женщина какое-то время беззвучно шевелила губами, видимо, считая, потом ответила:

      - Восемьдесят пять кольдэ.

      Наклз полез в кошелек, хотя прекрасно знал, что там не будет ни восьмидесяти пяти, ни даже пяти кольдэ. Он навскидку даже не мог вспомнить, когда в последний раз держал в руках мелочь: на профессуре в Каллад не экономили, потому что предпочитали в отдаленном светлом будущем сэкономить на тюрьмах. В лучшем случае в кошельке могло оказаться несколько марок серебром. Но лучший случай, как известно, наступал крайне редко: серебра тоже не оказалось. Наклз протянул торговке хрустящую ассигнацию.

      - У меня нет сдачи, - холодно сказала женщина.

      - Доставка включена в оплату, - в тон ей отозвался Наклз. И назвал адрес. Бумага легла в покрасневшую ладонь и тут же исчезла где-то в складках платка.

      - Храни вас Создатель, - ухмыльнулась торговка. В традиционно атеистически настроенном Каллад за такие слова легко можно было получить в зубы. - Сынок, поблагодари доброго господина.

      Мальчишка исподлобья поглядел на Наклза и буркнул:

      - Спасибо. Храни вас Создатель.