Время вне времени

Рэн, который был Стражем, пока брат не украл его место, теперь находился между ними. Хотя он будет изо всех сил сражаться бок о бок с Чу Ко Ла Та, Рэн не был уверен, что сможет схлестнуться с собственным братом. Пускай в его сердце жила жгучая ненависть к Койоту, оставившая горький осадок, но оно скрывало столь глубокое чувство вины, что Рэн даже не злился за похищение и пытки, которые ему организовал брат в прошлом году.

Как он мог, когда причинил Койоту куда больше вреда?

Предательство никогда не проходит бесследно. Когда оно исходит от незнакомого человека, оно отвратительно, от друзей — болезненно, но от семьи…

Разъедает как кислота.

Рэн хлопнул Чу Ко Ла Та по спине.

— Давай глянем на ситуацию с позитивной точки зрения. По крайней мере, никто не раскрыл Ани-Кутани[2].

— Это пока, мой дорогой мальчик. Но помни, осталось еще одиннадцать дней. Из-за одного дерьмового момента могут пойти прахом все наши усилия по защите этого мира, и нет ничего более опасного, чем идиот на задании.

Рэн фыркнул от такого оптимизма.

— Конечно, есть, Чу.

— И что же?

— Другой кретин с доступом в Интернет и шестью банками «Ред Булл».

Но если серьезно, Чу Ко Ла Та прав. Если кто-нибудь откроет каменную печать, хранившую собратьев Рэна в заключении, когда наступит Время Безвременья или как его еще называли Время вне времени…

Он реально возьмет больничный.

Найдет дыру и спрячется.

При одной мысли об их возвращении желудок сжался, а по рукам побежали мурашки, словно подсознание предупреждало его, что уже поздно думать о бегстве.

«Такое чувство, будто печать уже сломана.

Прекрати. Это ветер.

Просто ветер.

Но вопрос вот в чем. Этот ветер с пустыни? Или от освобождения Ани-Кутани?»

ГЛАВА 2

10 декабря 2012 год

Таскалуса, штат Алабама

04:00

Катери Авани вздрогнула, охваченная мучительными сновидениями.

В них она снова стала маленькой девочкой. Она сидела в бабушкином доме и играла с куклами. Бабуля сделала их из кукурузы, растущей в огороде, для нее и кузины Саншайн Раннинвулф. Двенадцатилетняя Катери провела маленькой ручкой по черным кукурузно-шелковистым волосам воина. Она не знала почему, но всегда так поступала, прежде чем взять игрушку.

Бабушка сидела с ней рядом за старомодным кухонным столом из красного дерева и лущила горох, как вдруг заговорила с Катери самым нежным голосом, от которого девочка чувствовала себя всегда в полной безопасности.

— Знаешь, Тери, люди часто говорят, что любовь к деньгам — корень всего зла. Но они ошибаются. — Она бросила стручки и стебельки гороха в компостную корзину у ног. — Зло творилось задолго до появления денег и денежной системы в целом.

Не понимая, отчего бабушка об этом заговорила, Катери приподняла бровь от столь серьезного тона.

Белоснежные волосы бабушки были заплетены в косу и уложены вокруг головы замысловатой спиралью, которую Катери часто пыталась сделать себе сама. Но ее волосы всегда оказывались в беспорядке, а от любого резкого движения косы распадались.

Поправив очки, бабушка положила еще неочищенных стручков из плетенной соломенной корзины на столе в железную кастрюлю, которая стояла у нее на коленях. Указав на Катери одним из длинных стручков, она посмотрела на внучку золотистыми глазами, в которых по-прежнему плескалась сильная энергетика знахарки.

— Прислушайся к моему предостережению, дитя. Деньги и жадность не губят человечность, и, безусловно, не они портят жизнь отдельным личностям. Нас губит гораздо более страшная вещь. Это всего лишь симптомы истинной болезни, способной уничтожить нас изнутри.

У Катери расширились глаза.

— И что же это, бабуля?

— Зависть, — ответила она ледяным тоном. — Это самая опасная вещь, дитя. Именно она стала причиной первого известного человечеству преступления, когда брат заколол брата и оставил умирать только потому, что тот был более удачлив. На первый взгляд, это такое красивое слово. Но, как и у любого истинного зла, красота его обманчива и заманивает неосторожных, овладевая и разрушая их души. И прежде чем ты даже успеешь осознать, оно затянет тебя, точно дьявольский водоворот, а потом как ни старайся, не спастись.

Сердце Катери быстрее заколотилось в груди. Слова пугали. Она не хотела никогда в жизни испытывать подобное. Но существовала одна проблема: она не понимала, что подразумевалось под «этим словом».

— Что такое «зависть»?

Бабушка более рьяно стала лущить горох.

— От латинского invidi, это чувство, вызванное негодованием или злобой по отношению к другим. Зависть не способна порадоваться за чужое счастье и желать людям добра, даже если они его заслуживают. Это, когда ты упрекаешь кого-то за счастье или за то, что их жизнь, на твой взгляд, лучше и проще. Но запомни мои слова, дитя, у каждого предостаточно боли и печали. Преград, встающих на пути, и призраков, терзающих душу. От этого никто не застрахован, какой бы идеальной и хорошей со стороны ни казалась его жизнь. Стыд и боль никого не щадят.

— Я бы никогда не сделала ничего подобного, бабуля, — заверила ее Катери. — Уверена в этом.

Бабушка ласково улыбнулась.