Время воина

Да, это был тот самый Ефим Гольц, советник князя Шереметева по тайным финансовым операциям, вероятно, приложивший руку к убийству сотрудника Торговой Корпорации в Новохолмогорске, и косвенно причастный к нападению на баронесс Назаровых. Сорокалетний черноволосый мужчина с характерной вытянутой формой головы и удлиненным овалом лица, на котором выделялся нос-капля с широким кончиком, со свисающими с висков прядками волос, грозившими перерасти в бакенбарды, явно принадлежал к той части народа, которая очень хорошо ладила с деньгами, драгоценностями и музыкой.

«Вот почему князь Шереметев держал Гольца подальше от Петербурга, — только сейчас встал недостающий кусочек картины в голове Никиты. — Русскому аристократу немыслимо держать в ближнем кругу советников еврея, пусть даже ашкеназа. Гольц, судя по его долголетней финансовой практике, был ценным кадром в клановой системе Рода, и занимался вещами, которые претили большинству слуг. А то, что он ашкеназ, увеличивало возможности Шереметева за рубежом. Покойный, вероятно, умело заводил нужные знакомства в Европе с теми людьми, у которых было желание заниматься серьезными делами в России. Но в приоритете у него стояли связи с банковскими структурами. Принцип «ты мне — я тебе» действовал безотказно. И кто знает, не оказалась ли папская инквизиция среди таких знакомых?»

У Гольца была прострелена голова. Оставалось непонятным, сам ли он так упал или его тело намеренно так положили, предварительно убив в другом месте. Скорее второе. Постель не разобрана, крови мало. Никита предупреждающе вскинул руку, чтобы никто не подходил к мертвому советнику, и выставив перед собой небольшой щит, склонился над Гольцем.

Он почувствовал тихий словно из глубины леса шепот или морской прибой, которого не видишь, но догадываешься, что за тем вот холмом раскинулось широкое и безбрежное море. Шипящие волны, накатываясь на песок, уходят обратно, забирая с собой мириады песчинок. Вот на что были похожи звуки, заполнившие все пространство.

Оглянувшись, Никита убедился, что его парни спокойны и ничего не слышат. Они грамотно распределились по комнате, держа под контролем окно и выход в гостиную. Если хозяин сказал не вмешиваться, значит, нужно продолжать нести службу, как их учили. Но в их поведении не было никакого волнения или нервозности.

Наклонившись над Гольцем, Никита расстегнул его рубашку до самого пояса, медленно оголил грудь. Черные руны, как будто выжженные изнутри, налились неприятным буро-коричневым цветом, и от них несло таким зарядом отрицательной энергии, что Никита отшатнулся. Предчувствие оглушительно взвыло, переходя в высокую тональность.

— Живо в гостиную! — закричал он.

Все-таки Донской выдрессировал бойцов как нужно. Не создавая паники и не толпясь в узком дверном проеме, парни выбежали из спальни, и Никита несколькими большими прыжками догнал их, закрывая прочной «сферой». И торопясь, напитал ее остатками своей энергии, создав трехслойную преграду. Понимая, что сейчас произойдет.

В спальне вспух темно-лиловый пузырь, и стремясь раздвинуть стены помещения, с оглушительным взрывом разнес их в клочья. Крошево измельченного кирпича и большие куски с острыми краями вместе с предметами мебели с бешеной скоростью разлетелись по сторонам, разрушая все на своем пути. На щит обрушился жуткий вал из потолочных балок, разбитого стекла, кирпича, цементной крошки, грозясь заживо похоронить под «сферой» замерших людей.

За себя и своих бойцов, сжавшихся сейчас под бледно-сиреневой накидкой, Никита не переживал. Серьезно могли пострадать Доктор, Индеец и Мелкий, который остались на улице контролировать территорию усадьбы Гольца и закрытый гаражный бокс.

Взрывная волна разнесла более легкие внутренние межкомнатные стены и выбила все окна, раскидав осколки стекла по улице подобно шрапнели, градом осыпавшей металлический забор. Часть потолка каким-то образом удержалась на месте, обвалившись только над спальней. Но внутри дома разгром был ужасающим. Когда улеглась красно-серая пыль, Никита снял защитный купол и впервые в своей жизни почувствовал, как у него пляшут руки. Мелкая неприятная дрожь заставляла выделывать пальцами замысловатые кренделя. Сжав зубы, волхв заставил себя успокоиться. Доченька оказалась права, и заходить в дом было большой ошибкой. Но ошибкой вынужденной. Будь иначе, сейчас на его совести оказалось бы несколько смертей. Никто в такой мясорубке, не обладающий магической силой, не выживет. Далеко не факт, что и одаренный сумел бы выйти из этой ситуации невредимым.

— Все в порядке? — спросил Никита отходящих от оцепенения бойцов. — Ранений ни у кого нет?

— В порядке. Да. Все в норме, — понеслись доклады.

— Валим отсюда, — грубовато приказал Никита, потому что хотел и самого себя взбодрить, и парней отвлечь от неминуемого эмоционального отката. — Скоро здесь будут люди Шереметева, не хотелось бы с ними кусаться.