Время Волка

Такие у него были планы. Но по мере приближения юбилея его решимость таяла. Всё чаще Леонид Витальевич задумывался, что же он станет делать, уйдя на покой? Внуков, которых он мог бы нянчить, не было и не предвиделось. Разве что Мишелька родит. Но там Борис ждёт не дождётся наследника и вполне обойдутся без Лёни. Мемуары писать? Ну хорошо, на год занятие, а дальше? Чем вообще занимаются старики? Мирно доживают свой век с любимой половинкой? Гуляют по скверикам, взявшись за руки? Это ему точно не грозило. Натали ещё молодая женщина и по скверикам гулять не захочет. Впрочем, он может гулять с ней по модным тусовкам, но от одной мысли об этом Лёню передёргивало. Ну уж нет, светская жизнь ему порядком надоела.

Кстати, а как поведёт себя Натали, если Волк вдруг перестанет быть центром Вселенной, добытчиком денег и артистом первой величины? Лёня хорошо помнил, с каким презрением она относилась к нему, когда он болел, как изо всех сил пыталась выпихнуть на работу. Тут и сомневаться нечего: немощный Волк ей не нужен, и рассчитывать на стакан воды от любимой супруги не приходится.

Но чаще всего Волк думал о Настасье. Он не мог просчитать её так же легко, как Натали. Он не мог просчитать её в принципе, логика её поступков всегда оставалась для него непостижимой. Но самый ожидаемый вариант, что она его бросит. Ну правда, смешно же, молодая девочка, красавица, умница. У них и так отношения не сахар, а если убрать ореол славы? Хотя она не раз подчёркивала, что артист Волк её не интересует. Но до конца Лёня так и не мог поверить, что кого-то может интересовать человек Волк, тем более такой, как сейчас, с седой головой и прихватывающим сердцем. Потерять Настю он боялся больше всего.

А потом всё как-то завертелось. Туда позвали, сюда позвали. Он по-прежнему выходил на сцену, собирал полные залы в провинции. Его заваливали цветами бабульки, основная его теперь аудитория, но нет-нет да и мелькали в толпе молодые лица. Летом его пригласили как почётного гостя на «Славянский базар» в Витебск и вручили специальную премию Президента Белоруссии за вклад в культуру, в честь чего он дал сольный концерт, прошедший с большим успехом. Не сказать чтобы всё это окрыляло: Волк давно знал цену и зрительской любви, и государственным премиям, хлебнул в перестройку, спасибо. Но некий оптимизм всё же появился. Ещё помнят, ещё любят. Может быть, поработать пару лет? Или пяток, до семидесяти? Ну пусть без запала, по инерции, но все же лучше, чем дома чахнуть? А то, что морда вся в складках, так есть же этот… как его… ботокс? Натали проконсультирует, даже познакомит с проверенным специалистом. Борька, правда, прибьёт, если узнает. А он узнает. Ну можно просто хорошего гримёра найти.

И так, споря сам с собой, уговаривая себя то уйти, то остаться, он добрался до юбилея, который теперь неизвестно, состоится ли вообще, потому что главный герой два слова не может сказать, не споткнувшись. А что, если выбор просто сделали за него?

* * *

Москва встретила снегом с дождём и холодным ветром, пробирающим до костей. Следственный комитет размещался в старом здании с огромными окнами, из которых ощутимо дуло, по коридорам тоже гуляли сквозняки. Леонид Витальевич зябко кутался в пальто и поминутно поправлял шарф на шее, поглядывал на часы, пытался удобнее усесться на жёстком стуле. Следователь, с которым он должен был поговорить, где-то задерживался. Молодой лейтенантик дождался Волка на проходной, провёл в кабинет с обшарпанными стенами и унылой лампочкой без плафона под потолком, даже чаю налил. Отвратительного, дешёвого, пахнущего сеном, но всё-таки горячего. Мальчик старался угодить. Что это, уважение к сединам? Или просто добрый знак, и ему сегодня сообщат хорошие новости?

Как ни странно, Леонид Витальевич не волновался. У него просто было отвратительное настроение, вылившееся в апатию ко всему окружающему. Как-то всё не складывалось с того самого момента, как он уехал от Настасьи. На удобный ночной экспресс не оказалось СВ-мест. Не ехать же в общем вагоне? Пришлось брать купе в обычном поезде и трястись до утра. Он понадеялся, что выспится, но полка оказалась слишком узкой и жёсткой, за стенкой шумели соседи, а по коридору всё время кто-то ходил. В итоге промаялся до утра и поднялся с головной болью и затёкшей поясницей.