Время Волка

Лёня пожал плечами. Он уже присмотрел себе занятие — в одном из прибрежных кафе требовался тапёр, и его брали с огромным удовольствием. Но стоит ли говорить об этом бабушке, он пока не решил. А через несколько дней приехал отец.

* * *

Дверь лязгнула так громко, что задремавший Волк с его до сих пор чутким, несмотря на многолетний рёв сценических динамиков, слухом моментально открыл глаза.

— Выходите, Леонид Витальевич! — В проёме двери стоял следователь, допрашивавший его вчера. Или сегодня? День у Волка уже перепутался с ночью. — За вас внесли залог. Сейчас подпишете бумагу, что не станете выезжать из страны, пока идёт следствие. И можете быть пока свободны. Мы вас вызовем, когда потребуется.

Всё это произносилось на автомате. Отработанные казённые фразы отработанным казённым голосом. Ничего личного. Ну, конечно же, он никуда не уедет. И плевать, что у него через неделю начинаются гастроли в Израиле, пять концертов, планировали за полгода, билеты проданы, гонорар Волку выплачен, неустойка будет бешеная. И он может быть свободен. Пока. Они, конечно же, вызовут его, когда потребуется. И, надо полагать, ещё не один раз. Ладно, сейчас об этом не думать. Не думать, не думать, не думать ни о чём. Выбраться отсюда, остальное потом.

Леонид Витальевич медленно сел на кровати, медленно начал застёгивать рубашку.

— А рубашку оставьте, — спохватился следователь. — Оформим как вещественное доказательство.

Доказательство чего? Волк мысленно усмехнулся, но рубашку снял. Без проблем, поедет домой в майке. Народный артист России выезжает из Бутовского СИЗО в исподнем. Вполне себе нормальная картинка в духе родного отечества. А куда и на чём он, кстати, поедет? Борсетку так и не вернули. Там деньги, карточки. И не попросишь же теперь, да и не станет он просить. Ладно, телефон есть, как-нибудь объяснится с водителем. В конце концов, тому уже случалось забирать почти не говорящего шефа из неожиданных мест. Правда, тогда причиной речевых сложностей был исключительно алкоголь.

Но объясняться не пришлось. Едва Леонид Витальевич вышел из камеры, к нему кинулся Борька. Верный, родной Борька, который, похоже, отсюда и не уходил, дожидаясь окончания всех формальностей.

— Ну пошли, пошли, узник замка Иф. — Борька суетливо подхватил его под руку и поволок в направлении выхода. — Чёрт-те что в этой стране творится. Если уж даже Мирону целая ночь потребовалась, чтобы тебя вытащить, то что об остальных говорить!

Ага, значит, он провёл в СИЗО ночь. Ну да, на улице было светло. И холодно, всё же в сентябре по Москве в майке уже не походишь. Но Борька быстро запихнул его на заднее сиденье своего огромного несуразного внедорожника. Это сочетание Борьки и его машины всегда Волка веселило. Толстяк Карлинский, неповоротливый, коротконогий, из внедорожника не выходил и даже не вылезал, а выпрыгивал. Волк иногда в шутку предлагал ему лесенку с собой возить. И подушку под задницу класть, чтобы хоть нос из-за руля был виден, а то гаишники пугаются, думают, машина без водителя едет.

— Куда тебя везти? — осведомился Борька, врубая обогрев сидений. — Домой?

Леонид Витальевич представил собственную квартиру, свой выстраданный двухэтажный пентхаус в элитном доме на Берсеневской набережной с шикарным видом из окна спальни на храм Христа Спасителя. Представил мягкую, широкую и идеально чистую кровать с десятком разнокалиберных подушек, которые так удобно подсовывать под затекающие части тела, и ванну с морской солью, увы, горячую уже нельзя, но хотя бы тёплую, в которой можно откисать хоть целый час. Он почти услышал лай любимого Маэстро, белоснежного той-пуделя, специалиста по всем вопросам, без устали засовывающего нос в любое дело, каким бы ни занялся хозяин. И уже хотел было кивнуть Боре, но в идиллическую картинку, выстроенную воображением, влез ещё один персонаж. И он отрицательно помотал головой.

— Тогда ко мне, — меланхолично согласился Боря. — И правильно. Поля вчера «Захер» сваяла! И нет, я не ругаюсь, хотя и сказал ей, захер тебе эта возня, если кондитерская через дорогу. Но ты же её знаешь! В кондитерской всё не так, и вместо масла маргарин кладут, и содой бисквит поднимают, ну и так далее. В общем, «Захер» тебе обязательно нужно попробовать. Тебя-то она обделять не станет, а мне только маленький кусочек дала. Я ж опять худею, я тебе говорил?

Борька болтал без умолку, старательно отвлекая друга от собственных мыслей. И ни слова, ни единого вопроса о произошедшем. Потом, всё потом.