Время волков (СИ)

А потом явился гонец. Артур ждал этого гонца каждый день, не сомневался, что он приедет, чувствовал его приближение странным сверхъестественным чутьем, сходным тому чутью, каковым наделены бывалые охотники, залегшие в засаде, ожидая добычу. В Стеренхорд приехал посланец человека, именующего себя его величеством Гледериком Вторым из дома Картворов, королем Иберленским. О да. Разумеется. Узурпатор знал, где подняли знамена его враги, ничего удивительного - вести нынче разносились быстро, достаточно было даже не рассылать прознатчиков, а просто допросить людей, колесящих по трактам. И узурпатор наконец решился посмотреть своим врагам в лицо - потому что в привезенном посыльным письме говорилось, что Гледерик Картвор желает встретиться с герцогом Айтверном и провести с ним переговоры. Гледерик Картвор писал, что будет ждать повелителя Запада на границе между землями Тарвелов и королевского домена, начиная с третьего дня от момента получения письма. Герцог Айтверн вправе взять с собой столько людей, сколько посчитает нужным, хотя любые меры предосторожности будут излишними - его безопастности ничто не угрожает. Картвор клялся в этом своим именем и выражал надежду, что Драконий Владыка не станет тянуть со встречей. В конце концов, от нее зависело очень многое.

Артур глядел на лист дорогой белой бумаги, исчерканный красивым почерком, чьи легкие завитушки складывались в изощренную вязь, и почему-то думал - интересно, а кто писал эти строки? Придворный писец - или сам узурпатор? Чушь собачья, но почему-то она крепко втемяшилась Айтверну в голову и не желала отпускать.

Наконец Артур уронил письмо на затянутый зеленым сукном стол и осведомился у собравшихся в комнате людей, составлявших его генеральный штаб:

- Ну что, господа? Возможно, у кого-то из вас есть какие-то мысли по сему поводу?

Первым заговорил виконт Сарли. Из всех сподвижников отца он относился к новоявленному маршалу с наибольшим уважением, вроде бы даже не формальным, а настоящим. Удивительное дело. Айтверн понятия не имел, в чем тут причина. Наверно, в свойственном лорду Эйтону почтении к субординации.

- Смахивает на ловушку, - сказал он. - Желай этот Картвор покончить с вами, сэр, одним махом… лучше маневра не придумаешь. Вы приедете - и найдете там смерть, эти подонки не знают чести и ни перед чем не остановятся.

- Замечательно сказано, - кивнул Артур, - но как это соотнести с тем, что узурпатор разрешает мне взять сколь угодно большую свиту? Маленькое несовпадение, не правда ли, виконт?

- Нет тут никакого несовпадения, - ворчливо сказал Тарвел, - бес его знает откуда, но этот чертов королек тебя изучил, малыш. Он в курсе, что у тебя вот здесь находится, - герцог постучал кулаком по лбу, - не при публике оно будь поименовано. Если тебе сказано, что можно привести тысячу спутников - ты не возьмешь ни одного. Гордость не позволит. И приедешь в условленное место один, как перст. Что хмуришься? Не так разве?

- Предположим, так, - неохотно признался Айтверн. - Уж вы-то меня, дружище Дерстейн, точно изучили. И, да, у меня была мысль пренебречь своей безопасностью и кинуться черту в пасть. Картвор мог бы, наверно, закладываться на это… но скажите, разве он не знает, что у меня есть толковые советники? Например, вы. И что вы отговорите меня от любой глупости. Нет, милорды. Это не ловушка. Я знаю это… я чувствую. Картвор и впрямь желает увидеться со мной и поговорить. И я пойду ему навстречу. Надо же взглянуть наконец на этого… самозваного монарха, сколько можно противостоять маске без лица. И не надо меня отговаривать! Кто боится хоть раз рискнуть, ни разу не победит.

- Ты говоришь совсем как твой отец, - пробормотал Рейсворт.

- Да? В самом деле? - Как ни странно, сравнение с лордом Раймондом не порадовало Артура, а пробудило в нем глухое раздражение. - Забавно, а мне всегда казалось, что батюшка был крайне осмотрительным человеком. Ну просто до тошноты разумным и осторожным. И он уж точно меня бы не одобрил.

- Ничего подобного, - возразил Рыжий Кот. - В молодости Раймонд просто обожал рисковать. Порой он выкидывал такие трюки, что все дружно называли его сумасшедшим… И пророчили скорую, хоть и славную смерть - если не одумается и не начнет смотреть себе под ноги. А Раймонд в ответ смеялся и говорил, что лучше умереть героем, нежели жить трусом. Но, будучи отчаянно смелым, он всегда рисковал собой и никогда - другими.