Время вороньих песен

Невесомый надрез тонким, невероятного голубоватого оттенка лезвием с рисунком лозы. По капле крови от каждого в прозрачную жидкость в плоской малахитовой чашу с золотистыми прожилками. Дать пригубить по очереди. Сразу мужчине – он воин и опора, потом женщине – она дом и тепло. Встряхнуть фиал, открыть и, произнося древние эльфийские слова, смысл которых стерся, оставив только звучание и магию, следить, как живой металл, сам собой вытягиваясь из узкого горлышка, золотистой нитью ложится узором на тыльные стороны ладоней теперь уже супругов. На мгновение служителю показалось, что перед тем, как ведьмак и его дама осторожно коснулись губами, завершая ритуал, вокруг них мелькнул и пропал золотой обруч, сложенный из перетекающих друг в друга знаков.

Из часовни они уходили молча, держась за руки. Мужчина улыбался сдержанно и многообещающе, женщина – чуть смущенно и предвкушающе.

* * *

Возница слегка продрог и явно радовался, что мы вернулись. Но не полюбоваться открывающейся панорамой было бы кощунственно. Во время пути сюда я самозабвенно перебрасывалась шпильками с Ворнаном, пока он объяснял церимониал венчания, и мне было не до пасторалей. А теперь стало даже слегка не по себе от вида вьющейся серпантином дороги. Камень здесь по какой-то чудной шутке природы был красноватого цвета, где-то светлее, где-то темнее, и дорога, на фоне покрытой по низу сероватым мхом скалы выглядела словно политая кровью. Погода стояла ясная, а небо вовсю доказывало, что оно весеннее, пытаясь перещеголять яркой голубизной раскинувшиеся внизу озеро, но я успела покрыться цыпками и Ворнан помог мне поскорее забраться внутрь.

Внутри кареты было тепло, и муж (ужас, я снова это сделала!) уже стащил с меня перчатки и завладел моими руками. Горячие пальцы скользили по плечам уже с определенного рода интересом, так что я оказалась у него на коленях довольно быстро. Кажется, кто-то замахнулся на супружеский долг не дожидаясь прибытия в наше временное пристанище.

А потом что-то загрохотало по крыше, карета вильнула, пол резко накренился. Меня вырвало из рук Ворнана и бросило спиной вперед в распахнувшуюся дверцу. В небо.

Ударило ветром в затылок, бросило растрепавшиеся волосы в лицо. Синее было надо мной и подо мной – тоже синее с жемчужными нитями тумана, а на другой стороне – его распахнутые глаза, две огненные бездны и стон… яростный крик пламени, у которого мир хочет отнять сокровище.

Он вцепился в край накренившейся, вот-вот готовой сорваться с обрыва кареты и до предела вытянул руку, силясь поймать, но у меня нет крыльев, только его пламя во мне, и я почувствовала, как натягивается и дрожит между нашими пальцами нить.

Сейчас…

Оборвется…

Нарэ!..

Черный огонь затопил мир.

…В каждом из миров существуют души-отражения, связанные со своими близнецами. Их путь и облик одинаков. Они рождаются через определенные периоды времени и снова, и снова повторяют пройденное их предшественниками...

Это было самое жуткое приземление, которое только со мной случалось. Легкие горели огнем, будто я наглоталась воды или нахваталась горячего воздуха, платье было мокрым. Я снова в панике задыхалась и не понимала, кто я и где, и чьи глаза передо мной. Ведь за эти секунды я успела увидеть не только всю свою прошлую-прошлую жизнь, но и жизнь той другой Малены, а потом еще и нашу общую. Но самым страшным была мысль, что НИЧЕГО НЕ БЫЛО. Что меня все-таки вытащили из реки, куда я сверзилась с моста на полпути между Кизваросом и Сзивом, торопясь на свидание с неразговорчивым Уореном, и потому я билась и кричала, а легкие горели огнем, будто я…

Кто?

– Тише, тише, тише, – наконец пробился в сознание голос, – тише…

Глаза-свечи и руки – два горячих утюга. Везде.

– Это ты… – едва слышно просипела я.

– Это ты, – шепчет в ответ и так сильно сжимает… Вот почему не вдохнуть.

– Я… опять?

– Нет, нет… Я успел, я успел, я… – И принялся целовать, как безумный, куда придется.

– Ворнан… Что... – почти придя в себя, наконец проговорила, я чувствуя под собой… Что это? Горячее, гладкое… Огромное крыло, с черными перьями, тлеющими по краю огнем, который уже высушил на мне мое красное платье, но совсем не обжигал и я прижималась к его груди, пряталась в колыбели крыла. Второе было нам шатром с изнанкой из тьмы, тени и света. А вот руки… – Что вы делаете?

– Собираюсь исполнить супружеский долг.

– Здесь? Да... Да здесь… мокро и холодно!

– Со мной не бывает холодно.

– Вы в своём уме?

– Поверьте, госпожа Пешта, для этого большого ума не надо.

И он был прав. Холодно не было, а не думать иногда полезно.

Меня зовут Малена, мне двадцать четыре и я замужем за самым невыносимым мужчиной во всех мирах.

3. Бэк-вокал (бонус для фанатов)