Читаем Время вспять полностью

Кай тут же стушевался, но видимо выиграть в споре с вайором было для него важнее, чем прислушаться к голосу разума.

— Мы могли остановиться на подходе к Расту, — не согласился он. — До города было бы рукой подать, а Рин отдохнула бы.

Рен страдальчески поморщился.

— «Ласковый поцелуй» — смертельное проклятие, — напомнил он. — О каком отдыхе ты говоришь? Ей полноценное лечение нужно. И лечить под стенами города не самое умное решение. У Раста нет стен, нет стражи. Зато есть патруль, который ежедневно обходит границы и есть маги, которые постоянно отправляют маячки. Ты хотел, чтобы вас обнаружили уже через пятнадцать минут?

— Ты же говорил, что проклятие размазалось по щиту, — негромко проговорил Вар, внимательно вслушиваясь в небольшую перепалку.

— Да, но это не значит, что на Рин совсем ничего не попало. Щит смог нейтрализовать одну составляющую, но похоже на что-то повлиял. Это и стало причиной обездвиженности.

— Не вздумай! — я сначала подумала, что Вар злиться на Рена, но нет. Он говорил это своему брату. А после уже продолжил для Рена. — Мы тебя услышали.

Вайор осторожно посадил меня на землю, прислоняя спиной к стволу. Обзор отсюда был куда лучше, а вот звуков я не слышала — все мало того, что отошли, так ещё и щит поставила. Тонкая, слегка зеленоватая пленка насмешливо мерцала, намекая о каких-то секретах.

А после Вар кивнув, куда-то в сторону потянул брата.

Рен быстро насобирав кое-каких веток, занялся разведением костра. Всё происходило в настолько оглушительной тишине, что мне стало не по себе.

— Ты меня спасла, — вдруг проговорил Рен, усаживаясь рядом. Напротив нас постепенно разгоралось пламя, обхватывая разломанные ветки. — Всё должно находиться в равновесии, поэтому каждая помощь должна быть оплачена, но я не знаю, чем тебе отплатить. Да и ты этот вопрос не поднимаешь.

— То есть, ты ждёшь, когда я что-то попрошу у тебя взамен? — неверяще протянула я, — поэтому и шастаешь рядом?

— Ну да.

Он поворошил немного ветки, а после вернулся на своё место.

— Но ты ведь первый помог мне, когда дал ту книгу.

— Там другое, — отмахнулся вайор. — Ты человек, поэтому ту помощь можно назвать скорее благотворительностью.

— И часто ты занимаешься благотворительностью? — недовольно протянула я. Рен в ответ только пожал плечами. — Стань учителем.

Вайор удивленно приподнял бровь, повернувшись ко мне лицом.

— И чему мне тебя учить? — насмешливо протянул он, окидывая меня взглядом. Такого он точно не ожидал.

— Обращаться с оружием, конечно, — заявила я, — а ты еще что-то умеешь?

— Лучше тебе этого и не знать, — в ответ сказал он, сцеживая зевок в кулак. — С чего такое желание?

И я зависла.

— Понравилось, как ты с мечом обращаешься. Ты ведь мастер, — неохотно пробурчала я, отводя взгляд. Говорить истинную причину не хотелось, но он прожигал меня взглядом так, будто давно уже прочитал все, что я думаю, только по моему лицу.

— Не мастер, да и не уверен, что получится, — отозвался мужчина, по-прежнему буравя меня взглядом. Сердце испуганно рухнуло вниз.

— Попробовать же можно, — тихо пробурчала я, надеясь, что он не услышит. Рен услышал.

— Но попробовать можно, — как ни в чем не бывало продолжил он, отводя взгляд, когда я уже успела передумать все, что можно и нельзя, и без того накрутив себя.

Раздавшийся совсем рядом шорох и треск веток отвлек меня от язвительного замечания, так и просящегося на язык. Айрен же и вовсе подобрался, приготовившись атаковать.

Стиснув зубы, он вытянул руку, и вокруг кисти появилась тёмно-серая дымка. Она осторожно стекала прямо в ладонь, в которой начали проступать очертания рукоятки меча.

Но это был всего лишь костерящий что-то на все лады Кай. Парень нёс целую охапку толстых веток. А вот Вара нигде не было. Зло зыркнув в нашу сторону, парень бросил ветки возле костра, развернулся и вновь скрылся в зарослях.

Вайор резко расслабился и, шевельнув пальцами, развеял очертания клинка. Попытка пошевелить хотя бы пальцами провалилась. Меня удостоили только нечитаемым взглядом, а после отвернулись к костру. Только спустя пару минут я поняла, что Рен просто занялся готовкой.

Видеть мужчину, готовящего еду для человека было непривычно. Но есть хотелось всем, а я временно была обездвижена. Хорошо хоть говорить могла.

— Пообещай меня кое-что, — ненароком вдруг проговорил Айрен, помешивая варево в котелке, источающее странный аромат. Судя по его сосредоточенному лицу, варил он что-то очень и очень серьезное. А я думала, это наш будущий ужин. — Никогда и никому не показывай свою душу. Для человека она слишком специфическая, впрочем, как и твоя аура. Но если ауру можно скрыть, с душой такой фокус не прокатит, если вдруг откроешься ненароком.

— Когда ты успел её рассмотреть? — потрясенно спросила я, припоминая произошедшие моменты, с тех пор как очутилась в этом мире.

— Пару дней назад случайно выяснил. И очень сильно удивился.

— Что не так с моей душой?

Перейти на страницу:

Похожие книги

Рахманинов
Рахманинов

Книга о выдающемся музыканте XX века, чьё уникальное творчество (великий композитор, блестящий пианист, вдумчивый дирижёр,) давно покорило материки и народы, а громкая слава и популярность исполнительства могут соперничать лишь с мировой славой П. И. Чайковского. «Странствующий музыкант» — так с юности повторял Сергей Рахманинов. Бесприютное детство, неустроенная жизнь, скитания из дома в дом: Зверев, Сатины, временное пристанище у друзей, комнаты внаём… Те же скитания и внутри личной жизни. На чужбине он как будто напророчил сам себе знакомое поприще — стал скитальцем, странствующим музыкантом, который принёс с собой русский мелос и русскую душу, без которых не мог сочинять. Судьба отечества не могла не задевать его «заграничной жизни». Помощь русским по всему миру, посылки нуждающимся, пожертвования на оборону и Красную армию — всех благодеяний музыканта не перечислить. Но главное — музыка Рахманинова поддерживала людские души. Соединяя их в годины беды и победы, автор книги сумел ёмко и выразительно воссоздать образ музыканта и Человека с большой буквы.знак информационной продукции 16 +

Сергей Романович Федякин

Биографии и Мемуары / Музыка / Прочее / Документальное