Время выбирать (СИ)

Вот и летит на него теперь махина, принадлежащая какой-то фирме, давно канувшей в лету и так и не заплатившей детдомовской администрации за аренду куска земли на заднем дворе, где рабочие, безалаберно проигнорировав все требования безопасности, сгрузили тяжелые строительные блоки весьма неустойчивой кучей. С самого верха летит, между прочим.

Толик рассчитал все верно. Когда он узнал, что Димка повадился ходить к старым блокам, он понял, что это его шанс. Нахального сопляка следовало наказать, причем наказать так, чтобы больше никто не осмелился с ним спорить. И чтобы разговоры и смешки за спиной, появившиеся, после того как этот урод их отделал, наконец, стихли. Но ввязываться в драку еще раз не хотелось. Он еще помнил тошнотворную боль и беспомощность и не хотел испытать их вновь. Да и для устрашения остальных просто избить наглеца недостаточно. Его нужно убить! И не просто убить, а так, чтобы все в детдоме поняли, кто это сделал, а доказать ничего было бы нельзя. Толику уже исполнилось семнадцать, и садиться в тюрьму он не хотел. Успел уже наслушаться рассказов старших товарищей, которые побывали в местах не столь отдаленных. Он давно ломал голову, как отправить мальчишку на тот свет, не подставившись самому. И вот сопляк сам подкинул ему шанс! Толик не отличался большим умом, однако, звериной хитрости ему было не занимать. Подпилить крепь да толкнуть посильнее, что может быть проще? Нет, один он, конечно, не справился бы. Но ему и не нужно было справляться в одиночку. Серега с Вовкой всегда готовы были помочь ему в любом задуманном им предприятии. Втроем столкнуть блок — раз плюнуть!

На то, чтобы все подготовить, понадобилось три дня, и вот сейчас блок грохнется прямо на голову этому уроду, и ему крышка! Но… Толик так и замер с открытым ртом. Пацан, до этого неподвижно сидевший скрестив ноги и пялясь в одну точку, вдруг прямо из этой позы метнулся в сторону и почти сумел увернуться! Почти! Многотонная плита придавила ему левую ногу.

Сначала Толик не понял, какой подарок преподнесла ему судьба. А когда понял, радостно ухмыльнулся и начал спускаться. Его дружки последовали за ним, без труда поняв намерение вожака отплатить сопляку за все их унижения и бросить его здесь умирать. Все равно ведь не выживет когда ноги в кашу. Но когда они, подхватив по дороге подвернувшиеся палки, подошли к придавленному пацану, неожиданно выяснилось, что обрадовались они рано. Он и не думал загибаться от боли и не орал благим матом не от шока, как самоуверенно предположил Толик, вычитав однажды в каком-то журнале про мотоциклы, что придавленный человек не может кричать. Парень смотрел на них холодными черными глазами и улыбался.

Дима метнулся в сторону, уже понимая, что не успеет. Тяжелый блок с хрустом приземлился на левую ногу, и он поблагодарил всех богов разом за то, что заклинание, изменив его внешность, чтобы он особо не выделялся из толпы, не затронуло его физические способности. Иначе вместо ноги у него была бы мешанина из костей и мяса, а так только перелом голени, открытый правда, но это не страшно, регенерация у него осталась прежняя. Дня за четыре заживет. Если ему дадут их прожить.

Та-ак, Толик с дружками. Следовало ожидать. Эти договариваться не будут. Только вот зачем они спустились, они же об его способностях не знают? Сколько сил он тратил на то, чтобы врачи при медосмотрах его странности не обнаружили, страшно вспомнить! Но до сих пор никто ничего не заметил. Да они же идут над беспомощным поиздеваться! Сволочи! Им убить мало, унизить надо!

Ярость захлестнула сознание. Руки сами сделали то, чему его учили с рождения. Схватить двух мордоворотов, неосмотрительно подошедших слишком близко за ноги и дернуть, как следует. Не ожидали. В прошлый раз он с ними дрался не в полную силу. Криком зашлись. Еще бы. Больно! Как предусмотрительно с их стороны прихватить палки! Они конечно для метания не удобны, да здесь не далеко. Ох, перестарался! Палка разлетелась в щепки, а Толика отбросило метра на три и пригвоздило к земле обломками. Умный он все-таки, первый понял, к чему все идет, и попытался удрать. Умный. Был. Так, а этих и того проще успокоить. Кости у местных хрупкие. Ломаются легко. Два удара в висок и можно спокойно заняться ногой.

Ярость ушла так же неожиданно, как и накатила. Дима смотрел на дело своих рук и ругался последними словами. Теперь из детдома нужно было уходить. В детдоме его не любят, а три трупа, причем все убиты с особой жестокостью, — вполне достаточное основание для того, чтобы загнать его в колонию на приличный срок. В то, что это была самооборона, никто не поверит. Не захотят поверить. А возраст ему как раз установили четырнадцать лет.

«Ладно, в конце концов, выжить можно везде, но создавать себе лишние препятствия глупо». — Дима попробовал приподнять плиту: — «Тяжелая!»