Время вызова 2 Песнь жизни

Однако сегодняшний день вдребезги разбил его вполне сложившееся представление о мире, потому что никогда прежде ему не доводилось видеть столь вопиющего нарушения традиций и неписаных канонов поведения. Он даже глаза протер для верности и пару раз ошарашено моргнул, надеясь, что это просто бред, но пара Темных эльфов, безропотно несущих на плечах по громадному мешку с чем-то явно тяжелым, шагающий след в след за ними громадный гаррканец-полукровка с демоническим оскалом, да едущий верхом юркий мальчишка человеческих кровей могли вогнать в столбняк кого угодно. Причем, не тем фактом, что появились во дворе элитного заведения в подобной странном компании, не тем, что Перворожденные не побрезговали ролью простых носильщиков, и даже не тем обстоятельством, что наглая четырехкопытная скотина то и дело издавала подозрительные звуки, сильно смахивающие на злорадные смешки. А тем, что дерзкий пацаненок, которого господин Лапаттис никогда прежде в своей жизни не видал, ехал вовсе не на спине хитро жмурящегося коня, а... возлежал на тяжелых мешках, как заморский султан! Да-да, прямо на остроухих носильщиках, причем, обоих сразу! И с таким важным видом свесил тонкие ручки на длинные уши одного из спутников, одновременно закручивая из них причудливую спираль, будто имел на это полное право!!

Господин Лапатис звучно икнул и выронил челюсть.

- Все! - выдохнул Аззар, остановившись перед крыльцом. - Слезай. Договаривались только до порога.

- Ты еще на ступеньки не поднялся, - качнула ножкой Белка, неслышно гогоча над неподвижной физиономией встречающего. - И не халтурь, остроухий, а то пожалуюсь вон тому грозному дядечке, и он оставит вас обоих без ужина! Проспорили желание, вот и расплачивайтесь! Да скажите спасибо, что я не заставил вас делать это от самой площади!

Эльфы дружно вздохнули и, понимая, что выхода нет, покорно преодолели оставшиеся три ступеньки. Белка, расплывшись в довольной улыбке, легко спрыгнула с импровизированного паланкина и хихикнула уже вслух.

- Что ж, все честно: полмешка орехов, съеденных за четверть часа, против вашей уязвленной гордости и поруганной чести. Правда, мучиться вам пришлось всего от ворот этого славного заведения, но с паршивой овцы хоть шерсти клок. Я все же не настолько гад, чтобы позорить вас перед всем городом. Так что цените, други, мою доброту и сетуйте дальше на свою недальновидность.

- К'саш! - ругнулся Линнувиэль. - Ты нас обманул!

- Я?! Все условия четко соблюдены: орехи были съедены ровно за пятнадцать минут! И ни минуткой больше!

- Да их же почти целиком сожрал Карраш!! - не выдержал Аззар, скидывая наземь мешок, и возмущенно уставился. Но Гончая лишь коварно улыбнулась и почти промурлыкала:

- Конечно. Но вы, на свою беду, забыли уточнить в условиях, КТО именно должен выступать обжорой. А мой мальчик... вы же знаете: он всегда голоден. Так что все честно, ушастики, и мы снова вас сделали. Ча-о!

Белка, вдоволь налюбовавшись непередаваемым выражением на лицах Перворожденных, довольно кивнула, весело подмигнула ехидно скалящемуся мимикру, после чего небрежно отодвинула с прохода хозяина заведения и юркнула внутрь. Успев, впрочем, нежным голоском добавить:

- Да, кстати. Линни, ты не откажешь мне в любезности? Занеси, пожалуйста, орехи в комнату, ладно? А то я так утомился на вас кататься, что аж бока ломит - оказывается, у вас очень костлявые плечи.

Линнувиэль обреченно махнул рукой и подхватил оба мешка.

- Спасибо, Линни, ты настоящий друг!

- Тьфу!

Белка хохотнула уже изнутри и, пихнув локтем недовольно бурчащего эльфа, шагнула к столу, за которым уже собрались остальные их спутники и теперь с искренним недоумением взирали на навьюченного собрата. Маликон при виде ноши Линнувиэля изумленно разинул рот, Корвин замер красивой скульптурой. Сартас вполголоса выругался, гадая, на чем именно подловил неопытную молодежь Белик и выискивая причину, по которой не только высокородный Хранитель Знаний добровольно выступал в качестве вьючного животного (в простонародье именуемого просто ослом), но и Аззар умудрился попасться в ловушку. А теперь неохотно выхватил из руки сородича второй мешок и с видом великомученика поволок куда-то наверх.

Линнувиэль только головой покачал, собираясь честно отработать провинность, однако примерно на середине широкой лестнице он вдруг сообразил, что народу за столом было неоправданно много. Причем, не простого народу, а самого что ни на есть благородного. Высокородного. Гордого, как летящий в поднебесье орел, презрительно поплевывающий вниз с высоты своего полета, и такого же высокомерного, как летящая рядом с ним, переевшая гороха корова.

Вернее, три коровы.

Светлые.