Время Вызова. Нужны князья, а не тати

— Андрей Альбертович, не могли бы вы уделить мне несколько минут?

Андрей остановился и обернулся. Задняя дверь джипа была приглашающе раскрыта, но разглядеть, кто сидит внутри, было практически невозможно. Что ж, если хотят грохнуть, то все равно грохнут. От джипа не убежать. Да и у тех, кто внутри, явно не только кулаки имеются. А если действительно хотят поговорить, так от него не убудет… Он усмехнулся про себя (да, тюремная камера быстро влезает внутрь человека, раньше он не был таким покладистым) и полез в машину.

— Добрый день, Андрей Альбертович, меня зовут Бальтазар Иннокентьевич. — Мужчина располагающе улыбнулся. — Думаю, ломаете голову, почему это вас отпустили?

Андрей неопределенно пожал плечами. Он, конечно, удивился, но не то чтобы это так уж его волновало. После двух недель в глухой клетке со стенками, обработанными бетонной «шубой», с маленьким, забранным решеткой окошком под потолком и вонючей дыркой параши в углу становишься фаталистом.

— Можете не гадать. Это я обо всем позаботился.

Андрей удивленно воззрился на сидящего перед ним мужчину.

— Нет-нет, не надо никакой благодарности. Более того, скажу честно, я действовал отнюдь не в ваших интересах. Дело в том, что я работаю на… человека, чей дом вы так эффектно порушили.

— А-а-а, — протянул Андрей, внезапно вспомнив фигуру у бассейна, — я вас там видел…

— Несомненно, — удовлетворенно кивнул Бальтазар Иннокентьевич. — Но дело не в этом. Просто… ваш столь экстравагантный поступок создал для моего работодателя определенные сложности. Скажем так, он привлек к нему излишнее внимание, и кое-что из того, что, по уму, должно было бы оставаться в тени, внезапно выплыло наружу. Нет, дело не в официальных структурах. Хотя и тут возникли некоторые трудности, но вполне решаемые. Трудности возникли в другой среде. — Он всплеснул руками. — Вы не представляете, насколько люди, принадлежащие к так называемым теневым структурам, подвержены ханжеству и закоснелости. И как они не любят тех, кто смело и свободно отбрасывает заплесневелые законы и традиции…

— А я-то тут при чем? — равнодушно спросил Андрей. Ему были совсем не интересны трудности того урода, который имел отношение к смерти деда.

— Дело в том, что мой работодатель непременно желает вам отомстить. Что в его понимании означает только одно — смерть. Причем довольно мучительную. — Бальтазар Иннокентьевич грустно улыбнулся. — К сожалению, он слишком привержен идеологии зверя. Он считает, что она делает его сильным. А волки ведь никогда не прекращают гона и не бросают загнанную добычу…

— А разве это действительно не делает его сильнее? Ведь зверь не только силен, но и ничем не ограничен, — заметил Андрей больше для того, чтобы что-нибудь сказать. Он уже понял, что ему и так расскажут все, что собирались. Правда, зачем ему это надо и, главное, зачем это надо его собеседнику, он пока не понял. Ну да и черт с ним…

— Вот как? Отрадно, что даже в столь… смутный период вашей жизни вы находите в себе силы задумываться над подобными вопросами. А что касается вашего замечания, то… нет, ни в коем случае нет, — мягко улыбнулся Бальтазар Иннокентьевич. — Если бы это было так, то человек никогда бы не стал тем, кем он стал, а остался бы всего лишь мясом на клыках зверя. К тому же, можете мне поверить, в далекие времена, когда человек был еще очень слаб, на этой планете водились звери гораздо более сильные и страшные, чем те, кто сегодня олицетворяет силу зверя. То есть всякие там волки, тигры или львы. И ДАЖЕ ТОГДА человек оказался сильнее.

— Ну и к чему вы проводите со мной этот ликбез?

— Ну… ликбез — это всегда полезно, — усмехнулся Бальтазар Иннокентьевич, — к тому же не только с вами. Вон те два джентльмена тоже волей-неволей прислушиваются. — Он кивнул на сидящих спереди водителя и еще одного «джентльмена» шкафообразных пропорций.

— Ну а главное, я пытаюсь убедить вас в том, что в просьбе, которую я собираюсь высказать, нет никакого подвоха. Что она столь же выгодна вам, как и… моему работодателю.

— И что же это за просьба?

— Я бы попросил вас, — мягко начал Бальтазар Иннокентьевич, — как можно быстрее ухать из Ленинграда.

— Зачем? — спросил Андрей.

— Затем, что в этом случае у вас появится шанс остаться в живых, а мой работодатель получит возможность быстро утрясти все свои проблемы с теми, кто сейчас настроен по отношению к нему крайне негативно.

— То есть вы гарантируете, что, если я уеду из города, этот ваш работодатель не будет ни искать меня, ни преследовать мою семью.

— Ну почему же, искать-то он будет. Идеология зверя, я же говорил… Но… как бы это сказать, гораздо менее активно. И даже при очень небольших усилиях с вашей стороны вряд ли отыщет. Он все-таки еще и бизнесмен. А ваша с ним ма-аленькая разборка создает некоторые трудности для дальнейшего роста и развития его бизнеса. Так что… если олень спрыгнет в водопад, то даже волки прекращают преследование.

— А если водопад не высок и не глубок?

Бальтазар Иннокентьевич вновь улыбнулся.