Время жестких мер

Ехать в город в сельскохозяйственной фуфайке было как-то странно. Она решила пробежаться по местным «бутикам». Единственный отдел Варламовского универмага, торгующий китайским ширпотребом, располагался на втором этаже, вдали от людских глаз. Продавщица спряталась за стойкой и опасливо поглядывала на покупательницу. Она бродила по рядам с одеждой, мысленно отвергая все, на что падал глаз (привередлива была в прошлой жизни), а та кралась за ней, пряталась в складках местности, следила за каждым движением.

– Женщина, вы точно будете покупать?

– Точно, – буркнула она. – У вас такой сумасшедший выбор, что даже не знаю, с чего начать. Все такое красивое…

Она купила модный в прошлом веке брючный костюм, полуботинки-полусапожки, легкий плащ, зонтик, выложила за это удовольствие семь тысяч рублей, здесь же переоделась и, гордо помахивая сумочкой из отдела кожгалантереи, подалась на выход. Продавщица смотрела в спину такими глазами, словно она сбежала с женской зоны, зарезав по дороге инкассатора. Она покинула универмаг, размышляя, что в следующий шопинг неплохо бы купить мотоцикл, чтобы не зависеть от общественного транспорта, или, например, машину…

Все происходящее напоминало забавную игру. Как у нее, например, обстоят дела с вредными привычками? С тем же курением? Пока во рту не побывала сигарета, на вопрос ответить трудно. Она решила не рисковать. А с алкоголем? Судя по легкости, с которой она опустошила бутылку бренди, отношения с алкоголем были самыми дружественными. Умеет ли она водить машину? Как с правами на вождение? Катается ли на водных лыжах?

В половине третьего она была на площади перед автостанцией – вышла из переулка, осмотрелась. Гудел базар, стайка собак грелась на скупом осеннем солнышке. Нужный автобус – название конечного пункта значилось под лобовым стеклом – стоял у первого терминала с открытой дверью. Грузились люди. Залезли, посмеиваясь, двое парней, старушка с тяжелыми сумками.

Парни решили не торчать в душном автобусе – вышли покурить. Загрузилась женщина. За ней мужчина, длинный, как жердь, с пухлым портфелем. Она вышла из-под чахлого тополя, двинула через площадь. Можно занимать свое место – двадцать минут осталось.

Но до автобуса не дошла. Сработало что-то в голове. Не все тут чисто. Имелось во всем, что она видела, одно небольшое, но принципиальное «но». Живо назад…

Рядом с кабиной стоял мужчина в тряпочной куртке и пристально рассматривал входящих. Водителем этот спец по «фейсконтролю» не был, поскольку водитель сидел на своем месте – вернее, полулежал с закрытыми глазами. На бордюре чуть поодаль пристроился еще один – оттенок куртки немного отличался – курил и созерцал входящих в автобус с другого ракурса. Временами они переглядывались. Обоим было под сорок, оба недавно радикально постриглись и на этой неделе точно не брились. Недалеко от терминала, между пустыми «ПАЗами», прохлаждался черный джип. В глаза он не бросался – во-первых, старый и грязный, во-вторых, удачно спрятался. Стриженые субъекты временами посматривали в его сторону.

Все это могло оказаться полной ерундой, однако лезть на рожон в ее интересном положении… Она стояла и терпела. Люди заходили в автобус. До отправления оставалось двенадцать минут. Восемь минут, шесть. Забрались бабушка на пару с дедушкой: мужчины угрюмо на них смотрели; выбросил папиросу и шагнул на площадку седоватый дядька с рюкзаком. Подбежала школьница с упитанной мамой – последняя едва пролезла в дверь. Приблизилась молодая женщина – невысокая, стройная, в кожаной куртке, с цветастым платочком, повязанным вместо шарфика. Малый у автобуса сделал стойку, нахмурился. Второй вытянул шею, скептически покачал головой. Но первый метнулся вперед, перегородил женщине дорогу, что-то строго сказал. Та уставилась на него изумленно, сделала попытку обойти. Не удалось. Парень твердо взял ее под локоть, повел к джипу. Девица опомнилась, начала возмущаться. Люди удивленно смотрели им вслед, никто не вступился за женщину. Парень подтолкнул упирающуюся даму к открытой двери джипа. Проверка состоялась, парень выслушал мнение невидимки, пожал плечами, сделал знак девице – проваливай. Та бросилась к автобусу, пугливо озираясь. Субъект в куртке вернулся на позицию, посмотрел на часы. Минута до отправления. Глянул на напарника. Тот едва заметно покачал головой. Оба повернулись, стали пристально сканировать площадь…

Только в переулке она пришла в себя – зубы выбивали морзянку. Девицу не опознали. Стоит выйти на площадь – сразу опознают. Как узнали, что она придет на автостанцию? Груша разболтала всей округе, что у бабы Кати поселилась незнакомка! А у кого-то слишком длинные уши? Прибежали к бабе Кате, а постоялицы и след простыл. Баба Катя не героическая мать солдата, раскололась. Ох, не зря было предчувствие…