Время жестоких снов

– Джереми! Я так переживал. Боги, что тут произошло? Ступай ко мне!

– Проваливай. Оставь меня в покое. Все – оставьте, – произнес мальчишка, даже не подняв взгляда.

– Джереми… – Бургомистр в отчаянии пал на колени и протянул руки. Жар, бьющий от горна, не позволял ему подойти к сыну.

Питер, Дитер и Эберхард глуповато переглядывались, не зная, как себя вести. Этого в плане не было.

А Хаксерлин стоял, тяжело дыша, у двери. Он умел видеть подробности. Первое, на что он обратил внимание, был не убитый кузнец и не объект их поисков, который сидел на горне, обретя таинственную сопротивляемость к огню. Бросилась ему в глаза одна небольшая деталь.

У Джереми не было правого уха. И это многое объясняло.

Мальчик вел пальцем по странице, словно в поисках некоего конкретного фрагмента. Вдруг он замер, медленно поднял голову и огляделся.

– Вы еще тут? – Он закрыл «Наркономикон» и положил на уголья. Огонь, казалось, проникал сквозь черную как смоль обложку, не причиняя артефакту вреда. – Глупцы, у вас была возможность сбежать. Новые проблемы, словно я этого хочу, – добавил он себе под нос.

Он встал, стряхнул с рукава рубахи невидимую пылинку и прикрыл глаза. Ладони сложил на груди. Это было пугающее зрелище: милый мальчик, немного толстоватый для своих одиннадцати лет, с пухлым личиком и голоском ангела, который замирает в странной позе посреди горна.

– Я…

* * *

– …Бо’акх-Бонтузиэль, Сжигатель Миров, Кровь-на-Языке, правая рука Ксанксанмора, владыки четвертого уровня Безд…

– Привет, Бобо. Я Джереми.

Бо’акх-Бонтузиэль открыл черные глаза. Он имел привычку оглашать Декларацию Прибытия, смежив веки и с лапами, сплетенными на мощной груди. Это создавало мистическую атмосферу.

Перед ним стоял какой-то мальчуган.

И он не выглядел испуганным; держал руки за спиной и улыбался так сладко, словно надышался парами белены. Или он был не в своем уме, или кто-то и правда нафаршировал его наркотиками. Вероятно, ребенок – жертва, приготовленная магом? Демон облизался при одной мысли о трапезе.

– Ну и длинный у тебя язык, Бобо.

– Замолчи, человеческий щенок.

Он оглядел мастерскую в поисках чародея, чтобы обсудить детали договора. То, что он увидел, заставило его остолбенеть. А Бо’акх-Бонтузиэль редко удивлялся.

У алхимического алембика пасся механический конек, одна из популярных гномских игрушек, а рядом, на заваленном книгами столе, фигурки рыцарей вели битву с ордой миниатюрных гоблинов. «Гримуар познания» ВаЛея служил рыцарям баллистой. В миске со звериной кровью, которую использовали, чтобы нарисовать пентаграмму, плавала половина леденцовой палочки. Сам магический символ на полу выглядел гротескно: вместо защитных символов вершины его украшали гравюры с полуобнаженным длинноволосым мечником.

– Что это такое?! – Бо’акх-Бонтузиэль ткнул когтем в один из рисунков. Разозленный демон даже не заметил, что он без проблем вышел из пентаграммы, которая раньше всегда представляла для него нерушимый барьер.

– Бобо, ты никогда не видел Кордака? – удивился мальчик. – Это величайший герой на свете.

– Не называй меня так, проклятый мешок мяса! Я…

Чвак!

Он раззявил пасть, обнажив острые, смертельно опасные зубы, которые легко могли перекусить человеческую кость. Но на этот раз не угрожая скорой атакой. Бо’акх-Бонтузиэль пару мгновений представлял собой живую иллюстрацию пословицы «У него от удивления челюсть отвисла».

По кабинету летал голубь. Представитель глупейшего вида птиц в гробу видал реноме Сжигателя Миров. И сделал то, что постоянно делают голуби. Прямо на лоб демона.

Джереми захихикал.

Из кроваво-красных ноздрей выстрелили языки огня. Они перегнули палку. Бо’акх-Бонтузиэль никогда не чувствовал себя таким униженным.

– Я ВЫРВУ ТЕБЕ СЕРДЦЕ, ЧЕРВЯК! ИЗ ТВОЕГО ЧЕРЕПА…

Он не успел закончить, чем именно станет для него череп, поскольку одновременно случилось несколько вещей. Джереми шевельнул руками. Сперва левой. Веревка, которую он все время держал за спиной, натянулась и дернула вниз рычаг, к которому паренек привязал ее раньше. Кровопийц услышал «клик», а потом раздался звук работающих турбин. Он почувствовал спиной дуновение ветра. Прежде чем демон успел оглянуться, Джереми изо всех сил потянул за вторую веревку. Домашний вентилятор со снятой защитной сеткой упал из ниши в стене прямо на рогатую башку Бо’акх-Бонтузиэля.

Демон на собственной шкуре испытал то, из-за чего производитель категорически запрещал находиться рядом с сеткой, за которой скрывались три крутящиеся лопасти, и отчего отказывался принимать рекламации при несоблюдении этого правила.

– У-у-у-у! – завыл демон, хватаясь за голову. Когтистая лапа ощутила лишь обрубок там, где еще секунду назад высился десятидюймовый рог.

– Не двигайся, Бобо.

Стоя на коленях, Кровопийц поднял искаженную ненавистью морду и увидел нечто, из-за чего испугался еще больше.

– Часть, где будет больно, уже позади. – Джереми держал открытый «Наркономикон» и продолжал очаровательно улыбаться. – Теперь мы переходим к той, где будет чуть больнее.