Время жить. Книга первая: Поработители

— Сходится. Боорк говорил о Шестом транспортном. После увольнения он некоторое время перебивался случайными заработками, а когда в прошлом году объявили дополнительный набор пилотов в Военный Космофлот, подал документы, даже не рассчитывая на успех. Рассказывал, что был очень удивлен, когда его взяли.

— Тоже может быть. При нашем дефиците штурманского состава взяли бы и демона с рогами, не только уволенного забастовщика. Но меня, признаться, даже при такой бурной биографии беспокоит его избирательная откровенность.

— Я считаю, этому могут быть только два объяснения: или Боорк действительно доверяет мне, или это высококлассная внедренка, рассчитанная именно на меня.

— Опасные выводы. И к какому вы пришли?

— Знаете, — Куоти задумался. — Мне кажется, Боорк не внедренка… Ну, вы со мной давно знакомы… У меня есть это… чутье, что ли… Я чувствую, Боорк именно тот, за кого он себя выдает. Он… свой. И, наверное, ощущает во мне своего. Разрешите контакт. Я попробую уговорить его не отказываться от командировки к эсбистам. Если вы говорите, что это серьезно, нам будет полезен любой информатор.

— Хорошо. Но с одной коррективой. На контакт пойду я.

— Вы?!

— Да. Завтра меня командируют на вашу базу, на три дня. Как технического консультанта. Я выйду на Боорка.

— А риск? Вам-то никак нельзя рисковать.

— Риска почти не будет. У меня, в отличие от вас, есть надежные технические средства…

На этом они распрощались. Куоти пошел получать у кладовщика свои детали по накладной, а Стрелок, посмотрев на часы, связался с кем-то по браслету личной связи и снова прислонился к контейнеру, потягивая мелкими глотками нагревшееся пиво.

Ждал он недолго. Снаружи послышались шаги, пыхтение, и в закуток с трудом протиснулся толстяк в космофлотовском мундире с зелеными нашивками добровольца и двойной цепью медицинской службы в петлице.

— Заходи, — встретил его Стрелок. — Садись, выбирай себе бутылочку пива, они все холодные.

Толстяк споткнулся о ящик, коротко ругнулся, присел, осторожно вытянув ноги, и немедленно влил в себя целую колбу пива.

— Узнаю твои штучки, Реэрн. Вечно ты выбираешь для встреч всякие неудобные каморки.

— Без имен, — поморщился старший-один Реэрн, он же Стрелок. — Или от радости? А, друг Тертый?

— В чем дело? — насторожился Тертый. — Тут что, нечисто? Да, нет, не может быть, ты же сам, наверно, проверял? Или нет?

— Чисто, чисто, "клопов" нет, — успокоил его Реэрн. — Но все равно. Ты же не новичок.

— Ладно. Ты, как всегда, невозможный педант.

— Зато живой и здоровый.

— И работаешь под своим именем. С твоим-то стажем. Согласись, роскошь.

— Так надо не попадаться, — улыбнулся Реэрн. — И быть поосторожнее.

— А еще лучше – держаться в резерве. Да ладно, ладно, Стрелок, не обижайся. Я же знаю, чей это был приказ. Только все равно ты у нас везучий, черт!

— Да и ты тоже, — погрустнел Реэрн. — А сколько еще осталось таких везучих? Ты, да я, да Первый, да еще двое-трое…

— А какие были времена, — вздохнул Тертый. — Эх, молодость… Тридцать лет уже прошло… Тридцать лет…

— Не переигрывай, Тертый. Ты никогда не страдал излишней сентиментальностью. Давай вернемся лучше к сегодняшним делам.

— Ладно, — согласился Тертый. — К делу, так к делу. Итак, твое окончательное решение.

— Оно все то же, Тертый, все то же. И незачем было настаивать на новой встрече.

— Значит, ты против исключения группы Скитальца. Что же, ты опять в меньшинстве. Не больно ли часто?…

— Быть в меньшинстве – самое обычное дело для любого мыслящего человека, — возразил Реэрн. — Кстати, к слову сказать, ты и сам неоднократно был в меньшинстве. Притом и по такому важному вопросу, как создание Объединенного Комитета.

— Не проводи таких параллелей. Да, я был в меньшинстве, но я подчинился решению Центра и больше не имею с ним разногласий на этот счет. А ты противопоставляешь себя Центру, ты всегда оказываешься в меньшинстве.

— Заметь, в Объединенном Комитете уже не в таком и меньшинстве. Чаще всего бывает наоборот.

— Не передергивай. Речь идет не о нем, а о нашем Центре. Да, я считал и считаю, что либеральные профессора и всякие отмороженные террористы для нас не более чем временные попутчики. Но я подчинился решению Центра, я согласился, понял, что для нас сейчас важнее всего консолидация сил. А после победы, в чем со мной, кстати, согласно большинство, мы должны будем с ними решительно размежеваться и повести беспощадную идеологическую борьбу.