Время жить. Книга первая: Поработители

— Ну, не все так безнадежно. Кроме Стайса и его банды есть еще люди. Скажем, генерал Могли. Или Пикас Форк, он так и не пришел сегодня. Кое в чем нас могли бы поддержать Моддель или Толстяк Хич. Мы еще поборемся. Надо расширять нашу команду. Попробуй посмотреть среди полиции или судейских. Тех, кто еще полностью не продался.

— Уже, Лёрид, — слабо улыбнулся Скэб. — Значит, запасной план становится основным?

Кирстен слегка покачал светло-янтарную жидкость в бокале, затем залпом допил ее.

— Я не хотел этой войны. И еще меньше мне хочется иметь Стайса в противниках. Но другого выхода я просто не вижу. Мы должны ударить первыми, иначе нас просто раздавят.

— В таком случае, как ты относишься к тому, чтобы на некоторое время взять в союзники Движение? За ними популярность, организованность, опыт борьбы с нашими воротилами, да и лозунги их во многом совпадают с нашими. По-моему, ими можно будет воспользоваться, а потом взять под контроль.

— Нет, только не Движение! Они чересчур щепетильны, чтобы закрыть глаза на наши методы, и слишком идейны, чтобы с их верхушкой можно было договориться, а уж тем более, подмять под себя. Да, у нас и у них общие лозунги, но содержание-то противоположно! Они отвергают наш главный закон, нашу сущность – наш священный индивидуализм, они пытаются заставить всех нас жить по писаным законам! Я не хочу обижать тебя, Сеймор, но ты учился в Барганде и в тебе есть иногда это восточное преклонение перед текстами всяких кодексов и конституций. Для нас, горданцев, все это – мертворожденное дитя, ненужное наследство, доставшееся нам от баргандцев. Закон нужен только для слабых, для тех, кто не в силах преступить через него, а для сильных – это клетка. Да, я тоже хочу заставить всех этих людишек жить по законам, но Движение берет за основу нудные тексты, написанные кем-то два с лишним века назад, и не делают исключений ни для кого. А я хочу… Я и есть закон, я президент, вождь, я устанавливаю правила, и только я могу позволить нарушать и изменять их, и только если я этого захочу! И уж меньше всего я хочу идти на союз с Движением, которое лижется с черными и предает свою расу, осмеливаясь защищать их от справедливого гнева моих мальчиков из Союза!

— Ладно, — пожал плечами Скэб, стремясь вернуть разговор в деловое русло.

Но Кирстен уже завелся. Он не часто позволял себе такую разрядку, и хотел выговориться до конца.

— А это еще что? — громыхнул он, прислушавшись к телевизору. — Какой идиот мог выпустить на телевидение осла, не умеющего правильно говорить по-гордански?!

В запале он даже вскочил с места, и вдруг застыл, уставившись на экран.

То, что он увидел, до мельчайших подробностей повторяло картину, представшую пять часов назад перед глазами Кира Калансиса и его друзей. Глава Совета Пятнадцати был, правда, так же не в ладах с горданской фонетикой, как и с чинетской, но это не сильно затрудняло понимание.

— В чем дело? — недовольно поинтересовался Скэб, тоже разворачиваясь лицом к экрану. — Что ты мог найти интересного в этом ящи… ке?…

В полном молчании они выслушали короткую речь и только на десятой секунде паузы Сеймор Скэб смог сбросить с себя оцепенение и подойти к телевизору.

— Что за мистика? — пробормотал он, переключая каналы, естественно, безрезультатно.

— Если это шутка, то весьма неудачная, — раздраженно заявил Кирстен, который терпеть не мог никаких неопределенностей.

— Эта штука кажется мне слишком сложной для шутки, — заметил Скэб. — Вот, наконец-то изображение. А, ч-черт!…

— Ты что-нибудь понимаешь? — немного неуверенно спросил Кирстен, выслушав обращение инопланетянина во второй раз. — Совет Пятнадцати, Оонк, Звездная Империя? Что это, черт возьми?!

— Кем бы они ни были, но ребята они серьезные, — с уважением покачал головой Скэб. — Ты заметил? Они крутят свою программу сразу по всем каналам и, очевидно, перебив все наши передачи. И этот синерожий… Я слабо представляю себе таких шутников у нас на Филлине.

— Ладно. Тогда придется поверить, что это действительно инопланетяне, иначе мы просто свихнемся. Ты запомнил, что они нам предлагают?

— Весь Западный континент, часть Восточного, ограниченную с севера Великой Южной Стеной и Голубым хребтом, а с юго-запада линией Ригела, все острова в Круглом океане за исключением архипелагов Сагвас и Деззеаг, а также остров Валез в западном Приморье, — слово в слово повторил Скэб – у него была превосходная память.

— Стоп, стоп, подожди. А что такое линия Ригела?

— Вообще-то странно, что пришельцы знают даже об этом. Ригел – это был такой древний или не очень древний географ, который предлагал считать Заморье отдельным материком. И если провести линию от юго-восточного угла Срединного моря к заливу Геччи в Круглом океане, это и будет граница – линия Ригела. Интересно, где они умудрились ее откопать?