Время жить. Книга первая: Поработители

— У маршала Сертениса очень нестандартное мышление, — согласился Чимбу. — Но по-моему, это именно то, что нам сейчас больше всего нужно. С пришельцами нельзя воевать по учебнику. Просто потому, что таких учебников не существует.

— Но согласитесь, в другое время каждый из нас десять раз бы подумал, прежде чем отдавать своих солдат под командование иностранцу. Да и кандидатов нашлось бы более, чем достаточно. Например, вы, думаю, еще могли бы тряхнуть стариной.

— Или вы.

— Ну, не будем сравнивать. В отличие от вас, я почти всю войну прокомандовал только танковой бригадой. А когда мне после Итупира дали корпус, исправных танков в нем было меньше, чем в довоенном полку.

— Не прибедняйтесь. Еще не известно, как бы все повернулось, если бы вашими войсками командовали молодые генералы вроде вас, а не старые маразматики. Ту войну ведь выиграли сорокалетние. Маршалу Сертенису в год ее окончания едва исполнилось сорок два, вам – сорок три, мне – сорок пять, вилкандскому фельдмаршалу Ренио – сорок шесть, ну а маршал Станну был постарше всех нас – ему стукнуло аж сорок девять.

— Дело прошлое, — вздохнул Маклент. — Все равно я сейчас не влезу ни в один танк. Да и служба моя давно закончилась – в нашей стране, чтобы чего-нибудь добиться, надо было уйти в отставку. Как правило, народ не прощает армии проигранных войн.

— У нас было по-другому, — хмыкнул маршал. — У нас армия не простила правительству проигранного мира.

Пауза.

— А все-таки, ужасно трудно управлять этими штатскими, — со странной полуулыбкой вдруг сказал Маклент, и было непонятно, шутит он или нет. — Они все такие недисциплинированные, своекорыстные и своенравные.

Маршал Чимбу внимательно посмотрел на собеседника.

— Вы поступили очень умно, вовремя сняв мундир, — признал он. — А мы – нет. Когда наш маршал Станну призвал нас, мы вышли из казарм, чтобы принести стране то, в чем она, видит Единый, так нуждалась – порядок. И как мы ошиблись. Наш порядок оказался не тем порядком, я понял это, когда мы начали расстреливать и сажать недовольных в тюрьмы, забыв, что десять лет тюрьмы – это не то же самое, что десять суток гауптвахты для нерадивого солдата. И нам давно пора уходить, но мы боимся, зная, что придется ответить и за то, что мы натворили, и за то, что мы так и не сделали… И только бы мы сумели выиграть войну против пришельцев. Тогда мы бы ушли достойно. О небо, как мне сейчас хочется уйти достойно…

Стремительно вывинтившийся из толпы секретарь удачно вклинился в паузу, протянув маршалу депешу, И баргандский премьер поразился, насколько быстро его собеседник посерьезнел и внутренне собрался.

— До конца церемонии не оглашать, — приказал он секретарю и, повернувшись к Макленту, пояснил. — Началось. Только что пришельцы высадились на полуострове Тороко.

— Можете твердо рассчитывать на нашу поддержку, — заявил премьер-министр. — Как только вам понадобится, мы готовы предоставить вам помощь людьми, танками и самолетами.

— И самолетами? — удивился маршал. — Вы что, втихую нарушали лимеоланское соглашение?

— Нет-нет, — улыбнулся премьер-министр. — Количество машин у нас никогда не превышало оговоренного предела. Просто на наших авиазаводах рядом с линиями сборки всегда действовали и линии по разборке. Если надо, через неделю у нас будет флот из тысячи самолетов.

— Но все это – только через неделю. А сейчас, помоги небо нашим солдатам – там, в Тороканских Воротах…

Глава 19. Тороканские Ворота

— Мой грозный та-анк вперед лети-ит! — раздавалось на весь отсек, громко и невообразимо фальшиво.

Но какое это имеет значение, и как объяснить это вам – тем, кто без шлемов, какое это упоение видеть, ощущать, чувствовать, как шестерка танков – триста с лишним тонн брони, оружия и умной электроники – мчится на полной скорости, покорная и послушная малейшему движению руки на управляющем джойстике!

Вы смеетесь?! Да нет, вы просто не знаете, что такое танк, несущийся с фантастической, неправдоподобной скоростью в семьдесят пять километров в час! Какое это невероятное ощущение скорости или, вернее, силы, помноженной на скорость – в физике это называется импульс. И как отлетает назад и в стороны чужой инопланетный пейзаж – поля, перелески, дороги, деревушки и снова поля, и с каким пренебрежением бросается под гусеницы танка все, что имеет наглость стоять на пути – деревца, заборы, какие-то сараи…

Впереди, на самой дороге, длинная двухэтажная коробка, обнесенная забором. Электромагнитная пушка со свистом выплевывает снаряд, и коробка рушится, подняв тучи пыли, и уже под гусеницами хрустят обломки, и изображение скачет вверх-вниз, когда танк-лидер переваливаясь, преодолевает препятствие.

— Отставить стрельбу! Не тратьте зря боеприпасы! И куда вы гоните – все равно в Тороканских Воротах нас уже давно ждут!…

— Ну и пусть себе ждут! Нам что, тоже ждать, сцепив зубы? Доберемся до Ворот – посмотрим, а пока – да здравствует скорость! И сила! И то, и другое вместе!

— Мой грозный та-а-анк вперед лети-и-ит!…