Время жить. Книга вторая: Непорабощенные

Вирта печально кивнула. От радиационного поражения, получившего название лучевой болезни, не существовало никаких лекарств. Мэнсинг, Дан Мергайдинг, лежащий в соседней палате, и спасенные из Флонтаны, у которых тоже появились признаки страшного недуга, были обречены. Оружие пришельцев продолжало разить насмерть даже спустя много дней и недель.

— Можно мне туда, к нему? — спросила Вирта.

— Можно. Только недолго, — врач оценивающе посмотрел на нее. — Вы тоже были… там?

— Да. Но лишь на окраине. Нам повезло. Никто из нас не получил опасной дозы.

— Я тоже там был, — кивнул врач. — На следующий день после вас. Заходите, конечно. Он будет рад вас увидеть.

Вирте предложили защитную одежду из толстой прорезиненной ткани, но она отказалась, ограничившись обычным медицинским халатом и перчатками. Мэнсинг выглядел таким слабым и беззащитным, и мысль о том, что от него надо отгораживаться защитным барьером, представлялась Вирте кощунством.

— Привет, Вирта, — прошептал Мэнсинг, когда они присела на стул у изголовья его кровати. — Как вы там?…

— У нас все хорошо, — начала Вирта, грустно улыбаясь.

Она еще никогда не навещала умирающих и не знала, как себя вести. Напускная бодрость казалась ей глупой и неестественной, но и скорбеть рядом с еще живым человеком, показывая ему, что он уже ушел за грань, было невозможно. И Вирта, чтобы преодолеть возникшую неловкость, начала рассказывать Мэнсингу последние новости спасательной службы, будто бы она пришла к заболевшему товарищу, который вскоре должен вернуться в строй.

— Вирта, — позвал Мэнсинг. Было видно, что он почти не слушает ее сбивчивый рассказ. — Можно, я задам тебе один очень важный для меня вопрос?

— Да, конечно, — Вирта прервалась на полуслове и придвинулась ближе к нему. — Спрашивай.

— Вирта… — Мэнсинг сделал паузу, нервно облизал сухие тонкие губы. — Ты выйдешь за меня замуж?

— Что?!

— Вирта, — Мэнсинг сделал попытку приподняться. — Я знаю, я очень болен. Наверное, я ужасно выгляжу. Но ведь главное – не сдаваться, верно? Я хочу жить, жить вместе с тобой. Я люблю тебя. Я прошу… помоги мне. Ради тебя… стоит жить. Ты выйдешь… за меня?

Произнеся эту длинную для себя речь, Мэнсинг снова откинулся на подушки и прикрыл глаза. Но Вирта знала: он смотрит на нее и ждет ответа.

Вирта была в смятении. Она еще никогда всерьез не задумывалась о таких вещах, но полагала, что выходить замуж можно только по любви. Мэнсинга она жалела, но не любила, это она знала точно. И можно ли выходить замуж за человека, которому осталось жить считанные дни? Вирте это казалось безнравственным.

Однако еще раз взглянув на Мэнсинга, она поняла, что не может сказать "нет". В ее ответе заключался сейчас весь смысл его жизни, и она была не вправе лишать его этого смысла.

— Я выйду за тебя, Равель, — нежно сказала Вирта и, наклонившись, поцеловала Мэнсинга. Этим она получала какую-то дополнительную дозу облучения, но ей было все равно.

— Правда? — жадно спросил Мэнсинг, и его глаза радостно блеснули, будто даже лучевая болезнь отступила на миг перед силой жизни. — Мы правда с тобой поженимся? А когда?

— Послезавтра, — ответила Вирта, успев прагматично подумать, что на завтра она не успеет приготовиться, а дольше Мэнсинг может просто не прожить. — Мы сыграем с тобой свадьбу послезавтра. Я думаю, врачи разрешат…

"Только вот что скажут Тэй и Линн?!" – подумала она почти в панике. Неужели она послезавтра действительно выйдет замуж? Предстоящая свадьба казалась ей не столько невероятной, сколько ненастоящей.

А интересно, как должно было все выглядеть по-настоящему?…

…Сегодня это был "Дракон". Он не спеша плыл на небольшой высоте, то исчезая в тучах, то снова появляясь на фоне чистого голубого неба. В его неторопливом полете было столько бесстрастной деловитости и целеустремленности, что Дэсс Урган почувствовал, как его снова захлестывает бессильная ненависть.

Пришельцы, после боя с танками в Нейсе на целый месяц оставившие их в покое, на самом деле лишь играли в свои безжалостные игры, поманив их несбыточными надеждами. После месяца упорной работы люди начали понемногу налаживать новую жизнь на обломках старой. Почти все беженцы получили крышу над головой, снова заработали несколько промышленных предприятий, был наведен порядок с распределением продовольствия, топлива, лекарств. Сейчас все это снова рушилось под бомбами – уже без надежды на восстановление.

Вчера девятка серебряных машин, словно походя, разнесла с таким трудом наведенные переправы через капризную реку Масне, протекающую с севера на юг чуть западнее Нейсе и разделяющую район на две почти равные части. Позавчера единственной ракетой был уничтожен сахарный завод, пуском которого пять недель назад он гордился не меньше, чем боевым орденом за Тороканские Ворота. А еще за день до этого бомбы обрушились на один из военных складов, все еще снабжавший продовольствием целых два лагеря беженцев…