Время жить (трилогия) (СИ)

– Никогда не видели? Это велокаты. Они примитивны, но довольно просты в изготовлении и очень надежны. У нас многие разводят скот, а без средства передвижения в степи делать нечего. У вас, наверное, тоже такой будет.

– И все здесь ездят на таких велокатах? – содрогнулся Билон. Он представил, каково сейчас седокам часами крутить педали в морозной степи, и мысленно поставил себя на их место. Картина получилась на редкость отталкивающая.

– Конечно! – даже удивился священник. – У меня самого есть велокат, и я езжу на нем на все крестины, свадьбы и похороны. В степи мало дорог, а при наших расстояниях не будешь же ходить пешком! Вы обратили внимание, какие у велоката широкие колеса? У него отличная проходимость, нужно только смотреть, чтобы вовремя затормозить и не загудеть ненароком в какой-нибудь овраг или балку.

– Я буду смотреть, – пробормотал Билон.

Ровная однообразная степь начала действовать ему на нервы. Неужели необходимо было отправить его в такую глушь?!

Спустя час по сторонам железной дороги появились признаки цивилизации. По снегу пролегли колеи, оставленные рубчатыми колесами тракторов и грузовиков, один за другим пошли полустанки, где на запасных путях стояли вагоны с лесом, платформы с разнообразными контейнерами, пирамидами кирпича, песком и щебнем, бетонными блоками, даже строительной техникой. Вокруг ходили люди в тяжелых бушлатах и брезентовых рукавицах, ездили самосвалы, черными проемами тянулись широкие котлованы, вокруг которых трудились экскаваторы. В воздухе разносился натужный рев мощных двигателей и шум работы многочисленных механизмов.

Все это было известно и знакомо, и единственное, что было непонятно Билону, – это длинные ряды неглубоких лунок, которые тянулись на километры и расчерчивали заснеженную степь в узкую и длинную черную клетку. Кое-где пунктир ям прерывался, оставляя проходы шириной около десяти метров, часто с накатанными колеями.

– Ах, это? – священник оторвался от толстой книги, которую он читал, задумчиво попивая принесенную проводником скайру. – Весной в эти лунки будут сажать кустарник. К следующему году он разрастется, и тогда вокруг полей появятся настоящие ветрозащитные полосы.

– Какие полосы? – не понял Билон.

– А вы никогда не задумывались, почему хлеб в Западный край завозят с востока? – строго спросил священник, положив книгу на стол. – Сто с лишним лет назад, когда люди только появились в этих местах, они пробовали распахивать степь. В первые годы они получали прекрасные урожаи, но вскоре степные ветры и суховеи сдули весь плодородный слой. Сейчас там бэдленды – голые пустоши, где растет лишь бурьян, и пройдут еще долгие годы, прежде чем они снова станут степью. Единый милостив, но он не прощает насилия над природой и строго карает ослушников… очень строго. С тех пор мы разводим огороды и выращиваем хлеб только в защищенных от ветра местах и обсаживаем наши поля полосами кустов и деревьев. Степь – это главное наше богатство, и если мы погубим ее, нам останется только умереть или покинуть эти благословенные места.

Огромная стройка вдоль полосы железной дороги тянулась и тянулась без перерыва. Был уже почти полдень, когда поезд наконец подошел к Авайри. Этот город также производил впечатление строительной площадки, однако более чистой и аккуратной. В низинах и распадках между сопками уже выросли целые поселки из чистых двухэтажных домиков из белого и красного кирпича, невдалеке высились песочные и светло-серые корпуса каких-то промышленных зданий и белоснежные длинные коробки супермаркетов, на дорожках укатывали асфальт. Людей и техники было значительно меньше, но все, казалось, спокойно и рационально занимались своим делом, не испытывая ни спешки, не беспокойства.

– Здесь управляются быстрее, – отметил Билон.

– О, да, – священник снова оторвался от книги. – Авайри и окрестности – это банковский участок.

– А то, что мы проезжали раньше, – какой?

– Там? Там стройкой руководят государственные подрядчики. А здесь, как вы видите, за прием беженцев отвечают банки "тридцатки". У них и порядка значительно больше, и делается все лучше. Вы будете жить в самом Авайри?

– Наверное, да, – пробормотал Билон.

– Тогда вам повезло. Вначале меня немного пугало, что мой город, где я прожил столько лет, превращается в нечто совершенно иное и незнакомое. Однако, по крайней мере, это будет выглядеть красиво.

От основных путей отошла в сторону широкая колея, где тоже вовсю трудились рабочие. Поезд лязгнул на стыке и начал замедлять ход.

– Вот мы и приехали, – с удовлетворением сказал священник, пряча книгу в саквояж. – Добро пожаловать в Авайри. Да благословит вас Единый на ваш путь!…

На перроне к Билону, занятому выгрузкой своего багажа, подошел высокий крепкий мужчина лет пятидесяти.

– Вы – Майдер Коллас? – спросил он деловым тоном. – Я – Хари Кримел, издатель и главный редактор газеты "Западный край". А вы, я вижу, неплохо подготовились к путешествию.