Время зверей (СИ)

Сазонов посмотрел на Самурая, входящего под крышу летнего зала кафе, и глаза его слегка прищурились, будто он выбирал цель для снайперского выстрела. Изменился парень, очень изменился. Когда Сазонов впервые его увидел, это был обычный мент, участковый — в потертом мундире, пыльных форменных ботинках. Невидный, скучный, замордованный жизнью и начальством участковый, пахнущий пОтом после беготни по участку, и перегаром — после вчерашнего выпивона. А может и сегодняшнего — просто уже успел усвоить выпитое.

А еще — у него были потухшие, мертвые глаза человека, которому все равно. Как у человека, который уже готов сделать сэппуку, но все никак не решается воткнуть в живот обмотанное тряпкой лезвие меча. Один шаг до смерти, один шаг до безвременья.

Теперь это был другой человек, совсем другой. Прошло всего три года, и вот — перед ним волк. Не просто волк, а вожак стаи — сильный, безжалостный. И очень осторожный. Вон как осмотрел все столики, всех посетителей — совершенно автоматически, коснувшись лишь мимолетным взглядом, но так, что становилось ясно — увидел все, что хотел и запомнил навсегда.

Да, память у него стала феноменальная. Побочное действие «мутантара» — оно бывает всяким. Непредсказуемо. В случае Самурая — все изменения в тему. Сила возросла настолько, что это даже трудно представить. Последнее, что видел Сазонов из фокусов Самурая, это то, как тот без всякого напряга скручивал в трубочку пятидесятирублевую монету. Брал, и как пластилиновую, либо бумажную — рраз! И в трубочку!

А скорость движения? Он муху выхватывает их воздуха. Просто — оп! И она в руке. Говорит, что при желании может ускорить свое восприятие так, что муха кажется повисшей в воздухе. Только вот после этого фокуса болит голова и трясутся руки. Потому Сазонов запретил ему заниматься такими опасными вещами без особой нужды. Одно дело, если ты спасаешь свою жизнь — тогда все средства хороши — и другое, когда ты насилуешь организм просто ради развлечения. Это неправильно. И расточительно. Организм, ускорившийся до скорости, недоступной обычному человеку, сгорает соответственно этой самой скорости — в разы сокращая время оставшейся ему жизни.

Жалел ли Сазонов, что сделал из страдающего, с глазами раненого зайца паренька вот это чудовище, зверя, способного растерзать любого, кто встанет на его пути?

Нет, не жалел. Во-первых, он сделал это ради благой цели. Ради которой и сам не пожалел бы своей жизни. И не пожалел. Мог бы сейчас спокойно доживать отпущенный ему жизнью срок, и не заботиться о том, что Родина все больше утопает в болоте коррупции и предательства. Но не захотел. Он офицер. Кадровый офицер, отдавший служению Родине десятки лет своей жизни, положивший саму свою жизнь на алтарь своей страны. И раз он не жалел и не жалеет себя самого — значит, имеет моральное право не жалеть и других — ради светлой, правильной цели.

Ко всему прочему, этот парень все равно бы скоро умер. Не покончил бы с собой, так просто спился, и закончил свои дни где-нибудь в канаве, бомжом, забитый до смерти толпой пьяных подростков. Или сожженный тяжелой простудой, после очередного пьяного беспамятства, покрытый грязью и вшами. Не он первый, не он последний. Так уж лучше прожить короткую, но яркую жизнь, помочь Родине, чем вот так — пьянство и болезни, позор и безнадега.

Но кто он теперь? Кого Сазонов вылепил за три года из инертной пластичной массы, именуемой «Андрей Каргин»? Одного из опаснейших людей в мире. Если только не самого опасного. И опасного не связями, не силой своих подчиненных, не силой денег и власти. Опасного самого по себе, как бывает опасен тигр, или бурый медведь, о намерениях которого не сможешь догадаться пока он не откусит тебе голову.

Этого Андрея Каргина Сазонов не то чтобы опасался…он не хотел стать его врагом. И сейчас Сазонов не был уверен, что сможет справиться с Самураем — если вступит с ним в схватку.

Но он и не хотел вступать с ним в схватку! И не потому, что опасался. За эти годы Самурай стал для него если не чем-то вроде приемного сына, то самым лучшим, самым значимым учеником — это точно.

А еще — Каргин был просто хорошим человеком, насколько хорошим может быть ликвидатор, уничтожающий людей всеми доступными ему средствами. Самурай никогда не пошел бы на акцию, если бы не верил, что человек, которого он убивает, не имеет права на жизнь. Что убив его, Самурай сделает доброе дело и поможет своей стране, ее людям, людям, которые достойны лучшей жизни. Самурай был палачом, а не киллером. Киллер убивает всех, за кого ему заплатят. Палач — тех, кто заслужил наказание. Тех, кого осудили.