Времяточец: Исход

– Попробуй, там ещё чуть-чуть оставалось. Если всё и дальше так пойдёт, тебе лучше будет запастись эти средством.

Доктор осторожно помазал ухо мазью.

– Теперь моё левое ухо будет моложе остального меня.

Эйс кивнула на центральную колонну. Та поднималась и опускалась, но очень, очень медленно.

– Мы летим куда-то или нет?

– Кажется, мы просто зависли в Вихре, – Доктор достал из шкафа набор электронных инструментов, снял с консоли одну из панелей, и взялся что-то переделывать.

– А чем ты сейчас занялся?

– Небольшой эксперимент с телепатическими контурами, – сказал Доктор.

Эйс какое-то время наблюдала за его работой.

– Так какой у нас план?

Доктор похлопал по консоли:

– У неё спроси.

– Ты серьёзно?

– Абсолютно. Это план ТАРДИС, а не мой. А я только действую по подсказкам.

– Ты там собирал подсказки?

Доктор кивнул.

– Да, и пытался по ходу дела вносить как можно меньше изменений.

– Но ты внёс изменения. Ты познакомился с Гитлером и спас его задницу.

– Не совсем. Согласно истории, наш Адольф действительно сбежал с Мюнхенской катастрофы с вывихнутым плечом. Всё, что я сделал – как можно более ненавязчиво внедрил себя в его жизнь. Мы пока что ничего по-настоящему не изменили. Если не считать нескольких частей Мюнхена, конечно... это спишут на бомбы революционеров.

– И что будет дальше... с ним? Его арестуют?

– О да, его в конце концов поймали.

– И что было дальше?

– Ему дали пять лет за измену, он отсидел шесть месяцев как особо важный заключённый, написал за это время «Mein Kampf», затем его простили и он оказался героем. Ещё десять лет грязной политики, и он, наконец, смог прийти к власти.

– И ты думаешь, что ему помогли?

– Я уверен в этом, – задумчиво сказал Доктор. – Кто-то, у кого есть энергетическое оружие. Кто-то, кто меня знает, и знал, что я должен прибыть.

Он завершил свою возню с приборами, вернул панель на место и спрятал инструменты.

– А что насчёт Времяточца? – спросила Эйс.

– А и в самом деле... – Доктор достал индикатор пути во времени. Индикатор ярко светился. – Он говорит, что она где-то рядом, а ТАРДИС снова приземлилась. Идём?

– А нужно ли? В том смысле, что... если это была типичная нацистская политика...

– О, нет, нет, нет! – сказал Доктор. – Это были всего лишь ранние её дни. Потом всё стало гораздо хуже, – он уставился в пространство.

– В чём дело, Профессор?

– Это был первый раз, когда я встретил Адольфа, – задумчиво сказал Доктор. – Но до этого, когда у него было что-то вроде небольшого припадка по пути на площадь, мне показалось, что я его уже знал. Было такое чувство, будто его глазами на меня смотрел кто-то знакомый. Странно, очень странно...

Он открыл двери ТАРДИС, и вовнутрь хлынул свет.

В ночном небе бегали лучи прожекторов, рядом слышался рёв огромной толпы.

ЧАСТЬ 3.

1939 год, ВОЙНА

СОВЕРШЕННО СЕКРЕТНО

Ключом ко всему Проекту является использование Субъекта для управления всё большими людскими массами посредством ораторского искусства. Очень важно понимать этот базовый метод, использованный политиками человечества во все эпохи. Он состоит в стимуляции таких базовых эмоций, как СТРАХ, ЛЮБОВЬ, НЕНАВИСТЬ, НЕДОВЕРИЕ, ГОРДОСТЬ, ЗЛОСТЬ, и постоянно повторяющейся последовательности.

Логика и здравый смысл при этом неважны, а скорее даже ограничивают желаемое воздействие...

Действия Субъекта всё ещё имеют тенденцию быть непредсказуемыми, и мы должны продолжать стремиться к более эффективному его контролю. Я рекомендую непрерывное, но постепенное наращивание психического усиления. В первую очередь нам следует избегать перегрузки.

1. МИТИНГ

Рейхсмаршал Герман Геринг смотрел на воодушевлённые лица, на вскинутые в салюте правые руки, на кажущееся бесконечным море людей, обращённых лицами к трибуне.

Прожектора, знамёна, факелы – эти митинги в Нюрнберге с каждым годом становились всё более странными, всё больше походили на безумную религиозную церемонию, чем на митинг политической партии. Он обвёл взглядом других партийных лидеров и подумал – как он всегда думал в таких обстоятельствах – что со времён старых дней в Мюнхене они прошли очень долгий путь.

Встречи в дешёвых пивных, произнесение речей перед небольшим числом единомышленников с мыслями о том, хватит ли денег, вырученных продажей входных билетов, на оплату аренды пивного зала. Драки с рабочими-коммунистами, пытающимися проломить тебе череп своими пивными кружками. Они обычно покупали много пива, и складывали пустые кружки под столом, чтобы было чем кидаться, когда начнутся выступления ораторов. Редкое собрание тогда не заканчивалось битыми стёклами и кровопролитием.

Геринг с удивлением осознал, что он скучает за этими старыми временами, за пьянками и драками. Тяжело было быть богом. Или, скорее, полубогом; бог в Партии был только один. Никто из его коллег не был против своего возвышения. Им нравилось, что им поклоняются.

Геринг с искренним презрением осмотрел собравшихся у трибуны. Там были претендующий на аристократизм Риббентроп, крысёныш Геббельс, Борман – царь бюрократии. А вон там, как всегда позади, маленький Гейни...